Григорий Поздняков - Полет в никуда

выступать и пишу песни. У них лучшая агентурная сеть в мире. И я у них стою на особом счету.

– А ты что, антисоветчик, что ли?

– Да какой я антисоветчик! Я просто делаю то, что мне нравится. Я пью

вино, я пою песни и играю музыку. Вот и вся моя антисоветчина. Не переживай, все образуется. Буду нужен – заходи.

Мы попрощались, и я ушел.

Странная жизнь, странная игра, я впутался в историю, и моя наивность стала куда-то улетучиваться. Подпольная музыка, КГБ, неформалы – все это закручено в единый клубок. И этот клубок распутается еще не скоро.

Я не мог понять, почему такого классного музыканта, поэта объявили диссидентом. Мне кажется, что и сам Гребенщиков этого не понимал.

А с другой стороны, эта история показалась мне смешной. Интересно, в какой песне сквозит антисоветчина? В «Козлодоеве» что ли или в «Мочалкином блюзе»?

Мне казалось, что тексты «Аквариума» самые безобидные в мире. Они об очень многом и, в то же время, они ни о чем. Но уж явно не антисоветчина. Может быть, эти КГБэшники просто страдают от безработицы и им нечего делать, только вынюхивать у Гребенщикова, с кем он живет и с кем общается. А, может, они страдают от непонимания его текстов и поэтому ему ставят такое клеймо?

Но тем не менее, они имеют огромное влияние и поддержку у правительства, и против этих «уродов» нельзя было идти.

Я ушел «на дно» и больше не устраивал концертов, а просто тихо слушал группу «Аквариум» и вспоминал концерт у себя в комнате.

Я бы не сказал, что я являюсь фанатом группы «Аквариум». Мне просто это нравилось. Наверное, из-за необычности этих исполнителей, «Аквариум» была модной группой.

И сегодня, порой слушая Б.Г., я отношусь к ним, как к ностальгической музыке, музыке, которая заставляла себя слушать, но больше, наверное, вслушиваться.

Я хотел быть оригинальным в своих взглядах, и ужасно не хотелось быть «дремучим» среди своих сверстников. В подсознании я должен быть свободным, и эту свободу я ловил из музыки, стихов и песен Ленинграда 80-х годов. Ведь свобода давала мне чувство будущего, то, к чему стоило стремиться и этим жить.

Мне не хотелось, да и сейчас не хочется быть «человеком в футляре». Если мы будем замыкаться только в том мире, в котором живем, мы можем потерять себя, как личностей, и наша жизнь нам перестанет казаться жизнью и перейдет в обычное существование.

Зачем жить, если не живешь? Нужно уметь и хотеть бросаться в пучину страстей, которая называется «жизнь», и в этой жизни хочется не выживать, а пробовать жить.

Я поднимался на второй этаж на лекцию. Меня остановил профорг института:

– Григорий, мне нужно с Вами поговорить, – командным голосом

окликнул он меня.

– Извини, я опаздываю на лекцию.

– Ничего страшного, у меня к тебе важное дело.

Я остановился и был удивлен его наглостью.

– Что ты хочешь?

– Ты делал «Аквариум» в общаге?

– Что опять мораль будешь читать? Я уже получил свое за этот концерт.

– Ты не кипятись, пошли в мой кабинет, поболтаем.

Он меня ужасно раздражал, я недолюбливал всяких там комсомольских работников, профоргов. Они мне казались ужасными занудами, слишком правильными и настырными балбесами. На собраниях они могли часами обсуждать вопрос, что нужно сделать, чтобы «очко» в туалете убиралось вовремя.

Я зашел в его кабинет с узким окном, на стене висел портрет генсека Брежнева.

– Слушаю тебя.

– Понимаешь, я возглавляю культмассовый сектор и отвечаю за всю

культурную работу нашего института.

– Молодец. Ты что, мне хвастаешься?

– Нет, я не о том. Ты бы мне не мог помочь в одном вопросе?

В кабинет постучали. Вошла полногрудая секретарь комсомольской организации Лера. Она наклонилась к столу через мое плечо за какой-то бумажкой и задела меня своей большой грудью. Настроение у меня немного поднялось.

– Лерка, оставь нас в покое, потом все возьмешь. Мне нужно поговорить

с человеком, а то он опаздывает.

– Уже опоздал, – процедил я.

– Видишь, он уже из-за тебя опоздал.

«Из-за нее я вообще бы на лекцию не пошел, – подумал я, – настоящая секс-бомба. А то сидеть тут с тобой нудить – удовольствия мало». Лера вышла за дверь, и наш разговор продолжился.

– Я хочу сделать в институте концерт артистов популярного жанра. – Он

это сказал, как будто собирался устроить революцию. – Ты бы мне не мог в этом помочь?

– «Аквариум» что ли?

– Нет, этого добра нам не надо

– А зря, что вам этого не надо, хорошая группа.