Анатолий Агарков - Мотылек

Хитромудрый план мой еще во многом оставался недоработанным, кое-какие части полностью отсутствовали, но я не торопил процесс. Опыт (или разум?) подсказывал, что для составления любого хорошего плана нужно время, а мне еще требовалось многое узнать для отработки деталей.

Съездил в Челябинск и нашел редакцию газеты «Выбор» в департаменте сельского хозяйства областной администрации. Кукаркин помнил меня и встретил с такой широкой улыбкой на лице, какую мне не доводилось видеть никогда в жизни. Я предложил себя корреспондентом по Увельскому, Троицкому и Пластовскому району и был тотчас же принят. Почему именно эти районы? Их газеты печатались в Увельской типографии и мне удобно было оттуда дергать информашки для «Выбора». Все просто!

Одно стало сложным – Кукаркин требовал трудовую книжку и официального оформления на работу. Я попробовал в райОНО уволиться и устроиться сторожем по совместительству. Меня уволили, но больше не приняли. Жаль. Не большие там деньги, но все же подспорье.

Надо признать основания были. Начинали мы с Вовкой Полий вдвоем. Потом прапорщика перевели в Орск, и стало нас четверо. Школа одна, но два корпуса – по два охранника на каждый из них. Этой весной повестка на призыв в армию пришла сторожу Сергею К. Он устроил банкет на рабочим месте. Желающие выпить быстро нашлись. И я отметился – пришел по звонку и выпил рюмку, произнеся тост. А ребята так разгулялись, что сменяли зеркало из учительской на самогон – напились и попадали, а потом и попались.

Мне вменяли в вину – почему я эту пьянку не предотвратил? На мой ответ: я не знал о ней, был резонный упрек – плох тот сторож, который не знает, что у него под носом творится. В данном случае – через дорогу. Тогда таки выкрутился – оставили. Теперь припомнили – и не взяли. А может, кого-то нужного на мое место пристроили?

Так или иначи карьера сторожа завершилась.

Но разве это не удивительная ирония жизни? – из князи в грязи и обратно.

– И слава Богу! – сказал по поводу старый большевик мой отец.

Конечно, зеркало из учительской не сверкало драгоценными камнями и золотой инкрустацией, нет. Грош ему цена или, как оказалось, литровая банка самогона. Важен сам факт кражи и печальные его последствия. Впрочем, от уголовного преследования главного виновника спасла все та же повестка.

А мне было обидно. То, что привычную работу потерял, ладно – все равно финансисту не работать сторожем. Обидно было за ложь. Ведь я соврал, что ничего не знал о пирушке в начальной школе – знал и даже одной рюмкой поучаствовал. Но соврал… Я соврал – тот самый, кто ненавидит любую ложь. И надо же было соврать по такой ничтожной причине, а в результате все равно остаться в дураках!

Отец рад, я негодую. Когда в лес побежал с выражением лица, от которого мгновенно скисает молоко, заметил – даже насекомые не настолько глупы, чтобы насмешничать над корреспондентом областной сельской газеты «Выбор», когда он не в духе…

Ненавижу оказываться в дураках!

А ведь я там даже тост сказал – и весьма заумный.

– Выпьем за бумажку, которая из парней делает мужчин, не привлекая к процессу женщин!

Вот как-то так. И я повестку имел в виду.

Ну да ладно, в прошлом все это. Куда важнее с приходом в Кремль новой власти стало отношение народа к религии и церкви. Все вдруг сразу уверовали и побежали креститься. Потому что изменение привычек и обычаев советского строя, которые складывались десятилетия, потребовало религиозного пыла.

Когда-то я обожал теологические споры. Но теперь, поразмыслив совсем немного, стал себя мнить агностиком. Готов был принять в качестве гипотезы существование души. Готов даже согласиться, что душе требуется создатель. С неохотой, но допускал, что создатель души по насущной необходимости должен обладать сверхчеловеческими возможностями. Однако всю религиозную литературу и учение о Христе воспринимал результатом народного творчества. Библию и все заветы – досужими домыслами и культурой веков.

Конечно, о размышлениях своих не особо-то распространялся, но коль отрицал ложь и обман, пусть даже направленные во благо, говорил – создание всего сущего есть глубокий и малоизведанный еще процесс, а человек суть продукт эволюции. Конечно, не мнил себя ученым, тем более теологом – но меня вполне устраивало, что Рай и Ад, как Бог и Дьявол вполне умещаются в моей душе. Хорошо мне – я в Раю. Совершил подлость, соврал – бес попутал. Моя задача – давить (гнать из души) Нечестивого и наладить общение с Богом. Кому это под силу, тому не нужны церковь с попами. Крестится тот, кто Дьявола в своей душе не силах обороть. Тогда понятно – не смогаешь сам, в церковь иди, крестись, и Бога проси в молитвах о помощи.