Сергей Гаврилов - В Полосе времени (сборник)

Однажды, после очередного ночного приключения, она пришла домой побитая. Как она рассказала, ее домогался незнакомец, которого сильно разозлила, не ответив взаимностью. Ее подавленное состояние расположило к откровенному разговору. Выяснилось, что ей давно все надоело в жизни, ничего не удивляло. Пение и преподавание являлись всего лишь заработком. Этот случай и наш разговор придал Анне решимости попробовать изменить свою жизнь, согласившись на мои некоторые условия.

Я настоял, чтобы она каждый день принимала лекарство, после приема которого опасно выпивать. А также запретил ей уходить по ночам, и потому мы решили каждую ночь быть вместе.

Этот нелегкий период длился еще полгода. Я видел, в каком напряжении была Анна. Она пыталась стать хорошей матерью, вдруг вспомнив о сыне, делала с ним уроки, стремилась делать домашние дела, готовила обеды. Но она стала жесткой, зажатой, чувствовалось, что некое существо, когда-то поселившееся в ней, не отпускает, гложет изнутри. И все же иногда она была нежна, прижимая к себе и целуя мою руку или просто в переплетении сжимая своими пальцами мои… Но неожиданно я попал в больницу.

С этими словами мой собеседник снова замолчал. Воспользовавшись паузой, я тихонько подлил себе напитка, не решаясь говорить.

– Болезни, говорят, не приходят сами по себе, – продолжил седой смотритель маяка, – они приходят, как отражение нашей жизни, переживаний и стрессов. У меня, никогда не жаловавшегося на здоровье, открылась язва желудка с последующими осложнениями. Анна, оставшись одна, без моего контроля и не выдержала – вновь начала пить. В пьяном угаре она позабыла обо мне. Ни разу не справившись о моем самочувствии, она сошлась с каким-то неработающим забулдыгой, у которого на тот момент были деньги и который щедро угощал. Мне было очень больно осознавать измену. Кровь моя кипела. Я думал: вот оно дно, самое дно низости, и теперь должна была наступить катастрофа, взрыв. Я не мог представить, что снова смогу встречаться с Анной после этого. Я не мог испить эту чашу мерзости и позволить, чтобы кто-то наслаждался унизительностью моего положения, показывая на меня – рогоносца. Ничего не задевает так мужчину, как измена женщины.

Я возненавидел Анну и, выйдя из больницы, не звонил ей. Терзался, страдал, и вот прошла всего одна неделя и во мне, как черная плесень на мокрой стене, стали прорастать нотки сомнения в правильности моего отчуждения. Я как бы исподтишка, заглушая голос разума, стал оправдывать ее поступок, говоря, что она никак не могла справиться без меня, что это не она виновата, а ее болезнь, и мне нужно смириться, принять ее такой, какая она есть. И тогда я сделал поразительное открытие: мы больны оба! Она – алкоголизмом, а я – привязанностью к ней. Эта пагубная страсть соединила и переплела наши судьбы.

Большинство зависимых людей не признает своих проблем, не понимает причины их возникновения, а потому не занимается самоанализом. Я, в отличие от таких, хотя бы осознал, что любовь к Анне привела меня к неизвестной болезни, которая сузила мой взор, закрыла необъятную красоту окружающего мира. Я забыл обо всех интересах и увлечениях. Я стал терять себя, жить чужими желаниями, ведь все свое время отдавалось Анне. После всего происшедшего, желая расстаться с Анной, я попытался найти выход: сходил к психотерапевтам, которые советовали знакомиться с женщинами, уезжать на несколько дней в другие города. Но ничего не помогало, меня вновь и вновь тянуло к моей роковой Анне. Я хотел простить ей все. Пусть она выпивает, но только рядом, лишь бы со мной, в моей жизни. Это напоминало маниакальную погоню за призраком, несущим гибель.

И тогда я решил обратиться к Господу, уехать на Урал, в далекий мужской монастырь. Там, кроме настоятеля и его помощников, ни у кого не было сотовой связи, не работал и интернет. Для монахов была изолированная жизнь, с другими законами, с иным миропониманием. Работая, я старался вникнуть в сам процесс работы, забыв о прошлом, сосредоточившись на настоящем. Если я рубил дрова, то думал о колуне с чурбаном, если долбил ломом уголь, то о том, как он будет гореть в топке. Иногда, стоя с молитвенным словом перед иконой, я просил Господа, чтобы он спас меня от прошлых мыслей, от искушения вспоминать. Ведь зачастую мы, люди, используем воспоминания, чтобы перенести человека, с которым расстались, в настоящее, представить его здесь, снова рядом. Мы думаем, что вот как хорошо было бы, если бы он сейчас гулял со мной или мы вместе смотрели на красивый закатный лесной пейзаж. Я молился и уверился, что в Анну вселился дьявол. Мне казалось, с ней было опасно рядом находиться, дьявол настолько хитер, что готов перекинуться на меня. Поэтому я здесь, молю Господа о спасении Анны, и только мое монастырское участие может ей помочь. Ведь Господь все видит, он не оставит мои устремления, он поможет, – так думал я.