Степан Бастанжиев - Жизнь наоборот. Что будет, если жертва окажется страшнее маньяка?

В углу рта надулся и лопнул пузырь. Глаза, подернутые мутной пленкой, смотрели вверх и ничего не выражали. Алекс взял ее на руки и понес в спальню, по пути ощущая, как дрожит крошечное, почти невесомое тело. Он положил ее на кровать и тут глаза Эллис остановились на нем, и она потянулась к нему. Он покрывал поцелуями ее лицо, пока не понял, что он хочет. Она хотела его поцеловать его по-настоящему. Алекс прижался к ее губам, и она вобрала их в себя, как в те времена, когда они были молодыми и ими правила страсть. Он целовал ее до тех пор, пока губы не утратили жар, а тело гибкость, практически ощутив, как уходит из Эллис жизнь. Он медленно опустил ее на кровать и вышел в холл.

Все уже было чисто прибрано, мебель расставлена по своим привычным местам, а в глубоком кресле, скрестив длинные ноги, сидел мужчина в дорогом кожаном пиджаке. Посторонним взглядом Алекс отметил его элегантность, за которой пряталась сила. Моральная и физическая. «А еще говорят, что сила справедлива и выбирает достойных…» – мелькнула у него в голове и сразу же погасла мимолетная мысль. Он знал его. Он уже видел этот худой сильный торс, широкие, чуть покатые плечи, хищные с прищуром глаза, узкий сильный рот, высокие скулы как у Марлен Дитрих. Они встречались в жизни, еще в те времена, когда этот ублюдок был человеком.

– Не узнал? – донесся из кресла низкий, звучный голос. Джей Вест. Колледж Эдвардса. Чемпион в первом полусреднем.

В колледже они не дружили. Джей был выходцем из очень богатой семьи и держался подчеркнуто отстраненно. Науками он не сильно интересовался, занимаясь в основном спортом, который был поставлен в колледже на очень высоком уровне. Футбол, хоккей, теннис, бокс… Спортивные дисциплины были не менее важными, чем научные. Учился он легко, на отметки плевал, к профессорам относился пренебрежительно, выставляя напоказ нарочитый антиинтеллектуализм. О его подвигах на любовных и спортивных фронтах еще в колледже ходили легенды.

Позже, после окончания учебы, Алекс иногда встречал в газетах мелькавшие сообщения об участии Джея в каких-то альпинистских экспедициях, кругосветных путешествиях и голливудских скандалах с участием кинозвезд.

Роскошная мужская жизнь продолжалась.

– Вы лизались до последнего, – вновь донеслось из кресла. – Тебе не было противно? От нее ведь несло мужским потом, табаком, спермой… Неужели у тебя нет ни капли брезгливости?

– Ты сумасшедший, – сказал Алекс голосом, лишенным всякой эмоциональной окраски.

– А ты слабак. Разве с моей женщиной могло бы случиться такое?

– У тебя есть женщина? – удивился Алекс. – Я думал, ты гомик. Да к тому же еще и пассивный. Твоя бравада и показная крутизна всегда вызывала именно такие мысли.

– Ну, ну, мели языком, баба. Я псих, да к тому же еще и мужская подстилка. Разве такому можно мстить?

– Мстить… А зачем? Ну убью я тебя, разве Эллис вернется?

– А вдруг вернется? Хищные глаза горели огнем, усмешка выдавала что-то недоброе. – Или вернется, но что-то другое. Никогда не недооценивай месть, нет ничего лучше жажды утоленной мести. Ты же знаешь, в колледже, я был одним из лучших, но у меня не было талантишки вроде твоего. Только здоровье и деньги. И то и другое я тратил столько, сколько захотел. Взбирался на десятитысячники, облазил самые клаустрофобные пещеры, переплыл на спичечном коробке Индийский океан… Но всегда находился кто-то, кто опережал меня и получал Христов гостинец, а я пару строчек в газетах. В конце концов, мне это надоело. Чтобы чего-то добиться мало просто хотеть, надо быть фанатиком. А я не хочу, пусть надрываются зашоренные… Выпивка и бабы хорошо отупляют, но к первому у меня не лежит душа, а бабы ложились раньше, чем я успевал захотеть. А это неинтересно, нужно хоть какое-то сопротивление… Ты не можешь себе представить, но я, признанный супермен, оказался близок к самоубийству. И тут мне попал в руки зачитанный до дыр «Монте-Кристо». Я понял, чем мне занять свое свободное время. Месть! Правда, меня не бросали в тюрьму, мою невесту не увели, а отца не заморили голодом, да это и неважно. Каждая обида оставляет рубец в душе, а то насколько он потом болит – дело восприимчивости. Для кого-то шесть лет тюрьмы пустяк, для Оскара Уайльда – разрушение личности.

Я решил мстить за любую нанесенную мне обиду. Ты помнишь финал кубка колледжей в 1983?

– Нет, – равнодушно ответил Алекс.

– Мы оба сидели на скамейке запасных, когда выбили кувалду Юнгса. Тренер поставил на замену тебя. Это было несправедливо. Я играл резче тебя, круче, яростнее… Тренер не любил меня. Вернее любил, но не по-тренерски. Однажды он полез ко мне в душевой и получил в пах коленом. В результате ты играл в финале вместо меня и когда вручали кубок, ты тянулся к нему перепачканной ручонкой.

Читать дальше