Хотя он побаивался сотрудниц и старался не задевать их, они раскусили его быстро, распознали в нем нечто непримиримо враждебное себе. Интересно, что именно? Как называют они его между собой? – думал он иногда. Энтузиастом? Идеалистом? Мальчиком-чистоплюем? Нет, вероятнее всего, придумали что-то куда более злое, ядовитое, до чего он сам сроду не додумается… Он осторожно сторонился их, стараясь ничем не навлечь на себя их гнев, а они до поры до времени относились к нему с небрежной, снисходительной благосклонностью матрон, привечающих юнца. Он тешил себя надеждой на то, что приобрел в коллективе репутацию неплохого, полезного работника и что потому в своих интригах и подсиживаниях злые фурии его не тронут.
На самом деле музейные дамы уже давно сошлись в нелестном мнении относительно Каморина. Во-первых, все согласились с тем, что он нехорош собой: невысок, непредставителен, с мелковатыми чертами лица, к тому же в поведении заметно нервен и застенчив – словом, похож скорее на юношу, даже на мальчика, чем на мужчину, и потому настоящей женщине нравиться не может. Ещё было дружно решено, что по службе Каморин не продвинется, поскольку довольно недалёк, не способен четко излагать свои мысли, во время экскурсий слишком эмоционален, «форсирует» голос, отчего говорит неестественно громко и напыщенно, так что порой даже неловко и неприятно бывает его слушать. Разве что ближе к пенсии, в награду за многолетнюю преданность музею, его могли бы произвести из младших научных сотрудников в старшие. Но и то лишь при условии безупречного поведения и чёткого соблюдения важнейшего служебного требования: знать своё место.
Самой же главной основой общей неприязни музейных дам к Каморину было ясное понимание всеми того, что он, будучи одним из немногих в музее мужчин да к тому же с профильным образованием, вполне может претендовать на продвижение на какую-то начальственную должность. Стало быть, то, чего Елена Андреевна или Вера Степановна добивались десятилетиями службы и бог весть какими ухищрениями, могло достаться этому розовощёкому юнцу шутя. Отсюда и проистекало дружное желание осадить, подрезать в зародыше потенциального «выскочку». Тон задавали две-три музейные дамы, особенно жёсткие в делах и суждениях. Будь они помоложе, наверняка сделали бы карьеру в бизнесе. А так, не имея лучшего выбора, состарившись среди пыльных раритетов, они могли только соперничать друг с другом за скудные блага, перепадающие работникам культуры. Сплотиться для борьбы насмерть с тем, кто казался очень опасным соперником в борьбе за престижную должность методиста, начальника отдела или иную подобную, они были просто обречены.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.