Евгений Рекушев - Осколок истории. Книга вторая. Рассказы

Жили мы рядом с железнодорожной станцией и поезда, проходящие мимо, часто будили нас, заставляя тарелки и чашки, стоящие в комоде, мелко дребезжать. Уставший после похорон я невольно задремал, не обращая внимание на эти посторонние шумы. Наступила ночь. Что-то разбудило меня. Мимо прошел состав, гремя буксами на стыках рельс. И вдруг в углу, где стояли часы, раздался скрежет и часы, молчавшие с момента моего рождения, вдруг начали тикать и звучать в моей голове колокольным набатом. Какая-то внутренняя, тягучая сила заставила меня подняться с кровати. Движимый диким внутренним страхом я встал и подошел к часам. Молчавшие до сих пор от старости часы прохрипели надтреснувшим голосом 12 раз. Стрелки дернулись еще раз и остановились на полуночи. Со скрежетом сама открылась скрипучая входная дверь, и лунный свет высветил дорожку, ведущую к кладбищу, расположенному в низине, недалеко от нашего дома. Что-то внутреннее подталкивало меня выйти наружу. Какая то сила заставляла меня делать то, что не хотелось. Я вышел на крыльцо, которое жалобно заскрипело под моими ногами, и медленно направился к кладбищу, где была захоронена моя матушка, убыстряя и убыстряя свое движение, которое вскоре перешло в бег. Было очень темно. И мне казалось, что все страшное, что существует в природе, ополчилось против меня. Воспоминания о вампирах и вурдалаках всплывали в моей памяти и настраивали меня на самые страшные и ужасные мысли. Светила крупная луна и кладбище было освещено самым странным сиянием. Запыхавшись, я присел возле могилы матери, и почувствовал себя одинокой собакой, потерявшей своего хозяина. Мне хотелось выть и плакать. Совсем недавно мне было с кем поделиться своими проблемами, вымокнуть в ее жилетку свои слезы и утром, проснувшись, радостно продолжать свой путь в жизни. Тучи затянули и погасили свет луны, и кладбище превратилось в мрак. Было темно так, будто на мое лицо была натянута черная повязка и глаза, естественно, ничего не видели. Продолжалась эта мгла недолго. Просвистел, касаясь моих щек ветерок, и облака, повинуясь его движениям, обнажили лунный свет, который высветил место могилы, на которой я сидел. Край свежей могилы, в которой была похоронена моя мать, был сырым и покатым. Размазывая слезы на своих щеках, горько сожалея о раннем уходе матери из жизни, я думал о том, что ждет меня в будущей жизни.

И вдруг я обомлел. Из соседней могилы начал появляться призрак. Медленно, медленно, выползая из под серого монумента могилы, поднялся серо-белый призрак с голубыми оттенками. Качаясь и вибрируя, он начал клонится ко мне. Его призрачные конечности тянулись в мою сторону, пытаясь обхватить меня. Я в жизни не боялся ничего. Но когда этот призрак направился в мою сторону, покачиваясь и увеличиваясь в объеме, нервы мои сдали и я потерял сознание.

Я чувствовал, что ко мне приходило ощущение жизни. Лежа в больничной кровати, я видел знакомые лица соседей и, как в тумане, они то приближались ко мне, то медленно отдалялись. Это были далекие родственники и друзья. А мой двоюродный брат, меняя мокрые повязки, приложенные к моему лбу, гладил мои ладони и нервно чесал свои виски, о чем-то думая. Я пытался, что-то сказать, но язык мне не повиновался. Брат увидев, что я пришел в сознание, попытался сообщить, что в этом состоянии я находился трое суток, и что меня нашли на кладбище сторожа, и принесли домой в коматозном состоянии. А я, слушая его, так и не смог вспомнить, что в действительности произошло. Память отказывала мне повиноваться. По словам близких и знакомых очевидцев, когда меня нашли в этом состоянии утром, лежащим на могиле матери, я бредил и проклинал сатану и чертей. Самое страшное и неприятное для меня было то, что в зеркале, принесенным братом, я увидел седого старика. Я стал совсем седым. Седым и серым как мумия. Гораздо позже, когда потихоньку начал приходить в себя и восстановилась память, я поделился информацией с братом о том, что видел на кладбище, и он долго осмысливал полученную информацию.

Было уже поздно и очень темно, когда брат пришел ко мне через два месяца после плачевных и непонятных событий, связанных со смертью матери, произошедших на кладбище. Он молча сидел за столом, катая шарик хлеба по столу, и посматривая на меня и часы. Мимо проходили поезда, а мы сидели за столом молча и сосредоточенно. И вдруг, молчавшие до того часы пошли и стали отмерять время. – Не бойся ничего, тихо и мягко произнес брат, продолжая катать по столу хлебный шарик. Старый механизм часов натужно фыркнул и громко отстучал надтреснутым голосом колокола двенадцать раз. Открылась настежь, заскрипев, входная дверь и в комнату ворвался свежий ночной ветерок.– Пошли, сказал брат и первым вышел на крыльцо. Все было, как и в прошлый раз. Так же светила полная луна, так же натужно заскрипело высохшее от времени крыльцо, и так же хлопнула за нами дверь. Мы молча пошли к кладбищу. Я был спокоен. Тяжелая рука брата на моем плече вселяла в меня уверенность, что ничего плохого произойти не может, так как он был рядом со мной и знал, что делает. Мы молча присели на скамейку у могилы матери. Так же как и в прошлый раз, темное облако медленно закрыло яркий диск луны, и темень окутала нас. Небольшой ветерок сдвинул это облако, закрывающее луну, в сторону. Я схватил брата за руку и задрожал. Перед нами медленно качался из стороны в сторону призрачный силуэт. Брат медленно достал из кармана спички. Зажег и поднес горящую спичку к этому призраку. Он ярко вспыхнул, и на этом месте больше ничего не осталось. Затем он взял меня под руку, и мы медленно пошли домой. Я дрожал как осиновый лист и мелкий озноб колотил меня всю дорогу домой.