Андрей Тавров - Державин

жанну не отличить от костра
ни речью ни телом ни тишиной –
один огрубевший кварц
человек изначальный пузырящийся
себя не нашедший

Синий свет с неба и изнутри
Откуда в арке, куда ты въезжал ночью с подругой
сушившей ноги на раме велосипеда, взялась пустота
полна ли рана вами или пуста – любая
Между нами лежал дельфин в этой комнатке
на втором этаже барака
Между нами невидимо
лежала смерть и остывшее тело жглось в сухом льду
мне хочется перепутать эти слова
о Голгофе
И что-то такое
Дельфин с пустыми ранами
вместо глаз это как
ночью попасть на скорости в
пустоту арки ощущая бедром теплое бедро
и запах духов
и летящие в лоб невидимые колонны
и ты кричал не дыханием на втором этаже храма Гроба –
городом-торгашом смертью великой рыбы
с глазами каждого из нас, по́том туристов
кузнечик сидит на моем загривке
серебряное лицо шелудивый крик
я тебе говорю тебя

на голове головой к воздуху
какое веретено дыхания ты размотал
в белую прялку в
острова каллипсо
набухает мной объем моей крови
лицо ангела набухает мной
лампочка лопнула
внутри заштопанного чулка
рана прилетела к мальчику с перекрестка
нашла губу уронила с крыши
пальцами богомола
влечет к себе за волосы
как утопленника

Дневной велосипедист
как одна сторона монеты
барельеф на стекле

что с той стороны стекла?
доходит ли ветер взгляд
каков там изгиб пространства
есть ли там кто-то вообще?

не таков ли и тот
кто смотрит

За открытой спиной его и твоей
холодком искривленным колодца
не сомкнуты ль вы воедино?

иль другое – не есть ли
вы разные фазы одной луны –
в свете – яйцо гусеница – в ночи
куколка галатея?

Дневной велосипедист
любовница отходняк смерть деньги
слюдяные спицы вывернутые водой зрачки
букет васильков
в придачу

Стеклянный Блерио с гуляющими плоскостями!
Полет к белым богиням
к ангелам со стеклянными лицами
длинноногими с русским акцентом
к купальникам чайкам в мазуте

озеро что разрезает – безбрежно
нет у него берегов
а стекла тихи словно сад после удара яблока

Брюхо Левиафана это лицо Ахава
видящее на дне океана
ушко иголки

жилы и белые ребра
прыжок сквозь них

не выходит ли солнце
на берегу гаража

и она идет почти как
девушка

гаража

почти склоняя волны

не восходит ли

это кошка по имени
нэнси
на берегу гаража

Шевелящиеся
норы небесных кротов
взятые в силуэт героя
глаза его сини
как зажигалка
как камень пращи
зависший в невесомости лба

грезила собой не потому ли
синее может сгуститься
о белый жирный тюлень стихотворец
с пугливым оком газели

когда рыбы смотрели в глаза
из садка в магазине
прошел сквозь жабры вместе с водой
стал морем конем оторванной пуговицей
как медленно зреют вещи
достигнув уходят от пальцев

тело ее сливается с буквами
их частями
идущими ниоткуда
шевелящимися
мазутной пленкой на зыби
оскал зубов безупречен
в рыбе позвоночника в походке
подъемная сила боинга

тело вложено в тело
камнем в круги плечистые озера
воздухом в гремучую каменоломню

вот черная ласточка вот
блеск антрацита –
крыло в зеленом спирта огне

белое тело в розовом ветре ладоней
доступное исчезновенью

Комната с ангелом входит в комнату в которой ангела нет
Пустая комната входит в комнату в которой ангела нет

Куб с воздухом входит в куб с воздухом
Куб с воздухом неотличим от куба с воздухом

Длинная дорога на которой не осталось ни коня ни дороги
Та же самая на которой остались конь и дорога