Максим Калинин - Часовые над шексной

Что бредни книг про средние века,
Где кровью плачет каждая строка —
Без колдовства здесь жизни отнимают,
Кивая на превратности судьбы.
Калитку на ночь здесь не запирают.
От остановки – пять минут ходьбы.

На костях разорённых кладбищ,
Огороды лежат, разбиты.
Только хрящ не бывает на клад нищ —
От бессмертия нет защиты.

До сих пор в тех местах бывает,
Что затерянное надгробье
На поверхность земли всплывает,
Эпитафией морща взлобье.

Здесь Васильевский храм взорвали,
Содрогалась земля сырая.
Из-под кочки – лицо в овале,
На изменчивый мир взирая.

Подбирая с дороги манну,
Пылью тронутую земною,
Помолись за младенца Анну,
Чьё надгробье взошло весною.

Хлеб разломили, кроша
Тёплые миги.
Ввысь улетела душа
Чёрной ковриги.

Время пространство пытать
Зреньем и слухом.
Время к земле припадать
Жаждущим ухом.

Сохнут земные пути
Рваною сетью.
Путника право – идти
По лихолетью.

Зверь не престанет служить
Лесу и полю,
Будет, кому отпустить
Душу на волю.

Смерти прожорливой сыть —
Суть человеки,
Будет, кому опустить
Страннику веки.

Тяжко шагать неживым
Краем родимым,
Чуять отечества дым,
Будучи дымом.

Ты и себе на уме,
И без одёжки,
Только грохочут в суме
Хлебные крошки.

Не зная в безднах ни аза,
В какое хочешь время года
Закрой усталые глаза,
Пускай ведёт тебя Природа.

Ты не споткнёшься, хоть беги,
Топча крапиву иль ятрышник,
И увернётся от ноги
В дорогу вдавленный булыжник.

Пускай с небес течёт вода,
Твоя не старится походка,
И дождевая борода
Весь день свисает с подбородка.

Душа становится наглей.
Вам с ней – что сено, что солома.
И корни длинных тополей
Сплетаются с корнями дома.

Сдают сомнения посты,
А разум просит послабленья.
И вырваться не в силах ты
Из этого хитросплетенья.

Здесь всё друг с другом сплетено
Насколько хватит кругозора.
И ты как малое зерно
Лежишь в извилине узора.

Закрыто мудростью веков
Величие земного света.
И нет прекраснее стихов
Слепорождённого поэта.

Закружи по долине,
Где не страшно заблудшим глазам;
Где ни камню, ни глине
Не ответить на робкий «сезам»;

Где трава неизбежна,
Но до срока суха и желта;
Где спускается нежно
По щеке ощущенье перста;

Где спешит мелколесье
Созидать вековой неуют;
Где в пустом поднебесье
Золотые монахи поют.

Будет рушиться ливень
Сквозь дырявую кровлю небес,
Будет солнечный бивень
Раскурочивать плоти замес,

Но останется вера,
Что превыше всего – тишина,
И что каждому мера