Константин Кравцов - Аварийное освещение

*

Книга открывает мир, в котором уже произошла катастрофа . Название – «Аварийное освещение» – последняя вспышка на метафизическом табло, обозначающая момент катастрофы . То, чего ожидали, что только предполагали и отчасти чувствовали поэты другой культуры, для Кравцова уже произошло . Поэт «Аварийного освещения» находится внутри хаоса, почти во тьме, в которой едва можно отличить живое от неживого, и то не наверняка . К тому же этот поэт – священник . И его прихожанами оказываются не только люди, как живые, так и мёртвые, но и книги, и даже череп пингвина . Поэт вбирает в себя всё, что осталось от прошлого, бережно выкладывая свои прихотливые коллекции перед Богом, как если бы это был он сам . Кравцов-священник пишет о самоубийце Ван Гоге, об Эзре Паунде и Готфриде Бене, о Николае Шипилове и Денисе Новикове . Которые оживают в нём, поэте, и в которых он присутствует стихами и молитвой . Никому из великих не нужны стихи и молитвы, но если поэтическая речь не цель, а способ связи, метафизический телеграф, то возможен ответ . Эй, есть тут кто живой, там, в третьем отсеке . Герой «Божественной комедии» странствует по миру после катастрофы . Он видит то же, что поэт и священник Константин Кравцов .

*

Полые пространства подо льдом – листья как трупные пятна . Стёртый до кости лик . Не просто метафоры или эффектные образы . Это уходящее в древнюю глубину зрение, воспринимающее мёртвых как живых . Живые и мёртвые в поэзии Кравцова равны . Посвящения усопшим: Денису Новикову, Николаю Шипилову – посвящение живым: Ивану Жданову, Ирине Перуновой . Живые как имеющие стать мёртвыми и мертвые для людей как живые для Бога . Фоном возникает снова образ Антарктиды и корабля . Плавание завершается . Приближаемся к Антарктиде . Антарктида – антиземля . Земля наизнанку . Мир после катастрофы – тоже земля наизнанку .

*

Живое, ведущее потустороннее существование – вот основная тема «Аварийного освещения» . И русские авангардисты, и обэриуты, и измученные тоской эмигранты, и некто, вещающий в «Основах православной культуры» (Председатель) – все они кажутся более живыми, чем упоминаемые тинэйджэры и юные сюрреалистки . И наоборот: как раз эти юные мутанты и привлекают взгляд поэта как единственное в новом мире, что обладает дыханием и движением . Музыка сфер для тинэйджеров – головы-цветы .

*

Мир поэзии Кравцова вместе труден и изящен . В него страшно войти, но там, в этом мире, ожидает помощник, некий неназванный Вергилий, ведущий поэта и читателя по кругам вселенной, в которой уже нет привычной нам земли, а только «полые пространства подо льдом» . Условно этот мир можно назвать «Землёй королевы Мод» – легендарной королевы Маб, возникает звуковое эхо . Не античное царство мёртвых, Элизиум . Не шеол, для которого достаточно лампочки, нет . Таинственное и не вполне завершённое пространство, само бытие которого висит на волоске, держится чудом .

*

Лучшие стихи Кравцова напоминают мне стихи Александра Миронова: нервическим, упругим ритмом и двумя весьма редкими в современной поэзии методами: обратной перспективой и тем, что я назвала бы возвратная метафора .

Обратная перспектива возникает в поэзии Кравцова там, где вздыблена весенним льдом память . Будь то эстетское по виду (и вселяющее ужас) воспоминание о Босхе, или же памятная дата давно почившего друга . В обратной перспективе предметы, изображённые на втором плане, кажутся больше тех, что изображены на первом, переднем . В стихах «Алтари твои, Босх…» и «Чукче удаляют камни глупости» над почти мультипликационным чукчей и льдом, изображённым как текущая вода у Тарковского, возвышаются контуры Босховианы . Оба стихотворения (а так же «Юные сюрреалистки с головами-цветами и другие частичные галлюцинации» и «Пересекая таганскую площадь») выполнены в обратной поэтической перспективе . Они опрокинуты в прошлое, как люди в обморочном состоянии . И они ищут (во сне или в грёзах) завершившийся, как упавшее яблоко (Кравцов любит Мандельштама) мир, которого больше нет . На деле есть только место, где когда-то висела икона . Остался отличающийся от стены по цвету, как будто слегка замасленный, прямоугольник . Это и есть икона отсутствия .