Виктор Золотухин: Радиоточка

Но были и те, кто решил воткрытую отказаться подписывать злосчастные бумаги. Среди них Света Савицкая. Вместо того, чтобы поставить свою подпись, она подошла к Гурову и попросила его:

– Николай Анатольевич, не надо дергать коллектив. Уйди по-хорошему, с достоинством, все равно они добьются своего.

Гуров уходить отказался, но не забыл лишить Савицкую премии. Что примечательно, снял он половину премии и с Николаева.

Волна протеста «демократической общественности» тем временем приобретала новые, доселе невиданные формы. Если Баранова просто подписала бумаги и дальше промывания косточек не подписавшим не пошла, то ее муж с головой окунулся в правозащитную деятельность.

Поговаривали, что в молодости Баранов сидел в тюрьме за изнасилование малолетней особы. На самом деле он действительно сидел, только не за изнасилование, а за бытовое хулиганство.

Было это так. Компания молодых сотрудников на территории телерадиокомпании организовала пьянку. Происходило все на открытом воздухе. Горел костер, жарились шашлыки, водка разливалась по стаканам. Один из телевизионщиков сказал что-то резкое Баранову. Тот не стерпел и кинулся в погоню за обидчиком. А когда понял, что не догонит, выстрелил вслед убегающему из ракетницы. Снаряд попал точно в задницу, которую и разворотил изрядно. У телевизионщика на всю жизнь остались шрамы на интимном месте, а Борисов на три года сел в тюрьму.

Когда юный стрелок вернулся из мест заключения, его пожалели и вновь приняли на работу.

Баранов стал умнее. Пил он теперь только в одиночку. При записи программы он каждые полчаса отлучался к себе в кабинет, откуда возвращался раскрасневшийся и с характерным запахом.

Заведовал он на радио сельскохозяйственной темой. И выбор этот был не случайным. Каждый год можно было рассказывать об одном и том же: посевная и уборочная, озимые и закрома.

К тому же командировки в село представляли определенный интерес. Корреспондента областного радио встречали в колхозах по высшему разряду. Тут тебе и шикарно накрытый стол, ломящийся от закусок и напитков. И русские деревенские девочки в финской бане, заботливо направленные местным райкомом комсомола. И полные авоськи сельских деликатесов, которые Баранов пер домой из каждой командировки.

В постперестроечное время Баранов принял участие в создании партии сельхозпроизводителей, единственным членом которой в области он и был до настоящих дней. Теперь на старости лет Баранов решил извлечь пользу из партийных связей. Он сочинил и послал в центральное отделение партии, находящееся в Москве, пространное письмо, в котором описывал беспредел, творящийся в провинции областными чиновниками. В красках расписал, как здесь зажимают свободу слова и сживают со света лучших журналистов.

Если раньше застать на работе Баранова не представлялось возможным, он появлялся лишь раз в неделю, да и то после обеда, то теперь он каждое утро находился у себя в кабинете. Писал и готовил письма протеста в различные организации. Потом вместе с Гуровым и Романенко садился в служебную машину и разъезжал по инстанциям, развозил письма.

У Баранова были веские причины выступать в защиту Гурова. Если придет новое руководство на телерадиокомпанию, то начнет, видимо, с разгона бездельников. А Баранов справедливо полагал, что его выгонят в числе первых.

Но были и такие, кто свою «правозащитную» деятельность потихоньку сворачивал. Не то, чтобы совсем, а так… Явного ухода в оппозицию Гурову не было. Просто человек продолжал поддерживать Николая Анатольевича, но без каких-то крайних проявлений протеста.

Вера Михайловна Филимонова отработала на областном радио почти сорок лет. Она с самого начала решила не мараться политикой, а занималась местной культурой – приглашала к себе в программы пианистов и виолончелистов, могла месяцами из эфира в эфир знакомить слушателей с какой-нибудь оперной певицей, работающей в ближайшем театре.

Маленькая, худенькая, стройненькая даже в своем солидном возрасте, она бегала из студии в студию, организовывала записи местных музыкантов, была со всеми доброжелательна.

Веру Михайловну подкосило то, с каким злорадством защитники Николая Анатольевича восприняли известие о сердечном приступе Сергея Анатольевича. Филимонова все могла понять, кроме тупой злобы. Нет, она не ушла в оппозицию, просто стала спокойнее и прохладнее воспринимать происходящее. Мужественный шаг, надо сказать! Вера Михайловна была пенсионеркой, и с приходом нового начальства ее карьера могла закончиться вполне плачевно.