Виктор Золотухин - Радиоточка

Ясно, что не все сотрудники радио положительно относились к таким кошачьим загибонам. Большинство работников сами питались гораздо хуже радийной кошки. Ни в чем не отказывала кошке только Валентина – одна из дежурных инженеров аппаратной связи. Валентина работала по железнодорожному графику, поэтому периодически Миска оставалась почти на двое суток без ее присмотра. В это время кошка голодала. Не потому, что не было еды, мелко порезанное мясо всегда лежало в миске, а потому что разучилась есть как все нормальные кошки. А может не хотела показывать, что умеет есть самостоятельно.

В отсутствие Валентины кошка предавалась двум другим порокам.

Во-первых, она часто рожала. Не успев толком поднять на лапы один выводок, Миска почти сразу оказывалась беременна заново, отчего ее прозвали «родильной машиной». Котятами были обеспечены все сотрудники радио и их знакомые. Очередной помет реализовывался посредством объявлений по областному радио среди слушателей. Но скоро, похоже, предстояло подключать другие регионы России. Область была затоварена под завязку.

У Миски было еще одно патологическое увлечение. Она любила гадить под дверями кабинетов и в вещательных студиях. На нем и решил сыграть звукооператор Евгений Донцов. Один раз у него это уже получилось.

Однажды, Светка Савицкая пришла на эфир с явным похмельным синдромом. Накануне была какая-то презентация, тяжело сказавшаяся на ее здоровье.

Во многих книгах, описывая быт отечественных журналистов, авторы рассказывают о каком-нибудь фуршете, где сотрудники прессы пригубляют шампанское из фужеров. Чушь все это! Такие книги пишут люди, не имеющие представления об истинном положении дел. На самом деле, пьянство – профессиональная журналистская болезнь. Как правило, к пятидесяти годам половина репортеров спивается окончательно благодаря всевозможным презентациям. Кто ж не сопьется на холяву? Более того, в конце фуршета журналисты, как правило, сметают со столов всю выпивку, запихивая бутылки в сумки. Дальнейшее распитие продолжается в редакции, на улице или у кого-нибудь на квартире, часто на протяжении всей ночи.

Савицкую перед эфиром ждал удар. Донцов тщательно вылепил из липучки большую жирную какашку и любовно положил ее на стол в студии. Светку и так мутило с похмелья, а тут еще такой сюрприз. Подавляя рвотные позывы, Светка смахнула на бумажку искусственное творение человеческих рук и выбросила в мусор, не забыв обматерить как следует кошку.

На этот раз, воспользовавшись отсутствием Валентины, Донцов положил свое творение на столе в центральной аппаратной связи. Положил, отступил на шаг и, склонив голову набок, посмотрел на дело рук своих. Потом чуть поправил и остался доволен. В этот момент в аппаратную зашла Валентина.

– Ну что, отработал?

– А как же!

– Я тоже сейчас дождусь смены и пойду домой.

Тут взгляд Валентины упал на стол, где лежал искусственный экскремент.

– Мисонька! Ну, разве ж так можно? – в голосе женщины не было злости, уж очень она любила свою питомицу.

– Давайте я уберу, – вызвался Евгений и, на глазах у изумленной Валентины, рукой сгреб «какашку», сжав как следует ее между пальцев. – Животными нельзя брезговать, они братья наши меньшие.

В дверях стоял другой звукооператор Михаил Седых. Он пришел на смену и с интересом наблюдал с порога за происходящим. Операторы поздоровались и прошли в фойе радио. Здесь по традиции стоял диван, несколько кресел и столик с чайником, фильтром для воды, сахарницей и чашками.

– К кошачьему дерьму прикипел? – с улыбкой поинтересовался Михаил. Он прекрасно помнил тот недавний случай, когда Донцов положил свое «произведение искусства» на столе в студии, чем вызвал противоречивые физиологические чувства у журналистки Светки Савицкой.

– Да это же хохма! – по инерции начал оправдываться Донцов. – Говно не настоящее.

Для большей убедительности он стал раскатывать липучку между ладоней. А Михаил тем временем сполоснул заварочный чайник и налил из фильтра свежей воды в электрический. Когда вода в чайнике зашумела, Седых предложил:

– Ты уж до конца хохму доводи!

– То есть?

– Раз пять положи на стол липучку, а когда Валентина привыкнет, будет ее руками брать, на шестой раз подбрось настоящее кошачье дерьмо, отыскать его проблем не составит. Представляешь, какой эффект колоссальный будет? Валентина подумает, что это липучка и возьмет руками. А там…

– Да-а-а, – мечтательно протянул Евгений. По лицу его было видно, что он представляет реакцию Валентины на столь коварный с его стороны шаг. Судя по всему, ее предполагаемая реакция Донцова не вдохновила.