Роман Грачев - Томка. Тополиная, 13

Мысленно призывая финал, чекист, вероятно, имел в виду не только эту конкретную партию бедолаг – он думал о чем-то большем…

– Стоять!!! – разрезал вдруг тишину ночного леса вопль. Офицер вздрогнул, выронив изо рта папироску.

Один из приговоренных интеллигентов совершил отчаянный поступок. Он побежал – рванул вправо от оврага прямо в темноту леса, растолкав товарищей по несчастью, понимая, что у него все равно нет никаких шансов. Свободная птица, предпочитавшая быть подстреленной в полете… или просто идиот, у которого сдали нервы.

Офицер автоматически схватился за наган.

– Сто-о-ой!!! – снова прокричал лейтенантик. Он был растерян. С такой наглостью ему сталкиваться еще не приходилось. Он бросил полный отчаяния взгляд на командира.

– Командуй, балбес!

Лейтенант сразу успокоился. Старший товарищ, «слесарь самого высшего разряда», вложил в его руки молоток, зубило и дал добро на выбивание рельефа Венеры Милосской.

– Огонь!!! – взвизгнул салага.

Тут же из десятка вскинутых стволов под оглушительный грохот вырвались смертоносные огни. Сбитый с ног беглец рухнул в кусты.

Несколько секунд стояла звенящая тишина. Никто не двинулся с места. Вопреки ожиданиям командира, остальные жертвы не стали в ужасе разбегаться. Они были парализованы окончательно, и офицеру даже не хотелось всматриваться в их лица

Они и так снятся ему ночами.

– Грищук, твою мать, заканчивай! – бросил он и зашагал к своему трофейному «виллису».

За месяц до Большого Бума

Абитуриент по имени Василий и с забавной столярно-плотницкой фамилией Дрель звезд с неба не хватал. Он рвался в университет не для того, чтобы откосить от армии, поскольку белый билет у него давно был на руках ввиду отсутствия в числе предков сколько-нибудь психически здоровых особей. Он также не стремился стать высокооплачиваемым специалистом в области юриспруденции или экономики, поскольку и то, и другое вызывало у него нестерпимую зевоту. На вопрос «Зачем тебе университет?» Василий пожимал плечами и неуверенно выдавливал: «Не в ПТУ же идти?»

Выбор пал на исторический факультет педагогического университета.

Практически сразу же выяснилось, что прилично сдать единый государственный экзамен и поступить в вуз на бюджетной основе будет трудновато. Поэтому для начала Вася нанял репетитора, который имел весьма приличную репутацию в университетских кругах. Вернее, наняли родители, пообещав отпрыску за надлежащее рвение помочь деньгами непосредственно при поступлении.

Вот уже второй месяц Татьяна Казьмина, молодая специалистка по истории, обществоведению, юриспруденции, русской литературе и еще бог знает каким дисциплинам, вселившаяся в дом номер тринадцать на Тополиной улице четыре месяца назад, раз в неделю принимала у себя Василия Дреля, живущего в соседнем подъезде, и разжевывала премудрости всех известных ей наук. Таня успела познакомиться с родителями недоросля – вечно занятыми, а потому вполне обеспеченными людьми, готовыми потратить энное количество денег на лишение чада свободного времени. Она также смогла удостовериться в тщетности попыток увлечь парня не только историей, но даже обычным чтением. При этом Татьяне очень мешало то обстоятельство, что она обладала определенными экстрасенсорными способностями, пусть и в зачаточном состоянии (да-да, Таня Казьмина была учеником небезызвестной в городе Елене Мякуш, которая когда-то помогала мне в расследовании некоторых уголовных дел и, кроме того, разглядела в моей шестилетней дочери Тамаре Даниловой экстраординарного ребенка). Таня могла видеть чуть больше, чем все остальные граждане, и чувствовать то, чего не чувствовали другие.

Мне определенно везет на чудаков, да…

Словом, в тот день перед занятием Тане пришлось долго выслушивать стенания Василия на следующую тему: «Почему бездарности в этой жизни пробиваются сами, без всякого мыла пролезая в любые отверстия, а мне приходится тратить деньги на репетиторов при отсутствии всяческих гарантий? Почему такая несправедливость? Где поддержка молодых талантливых ребят?!». Татьяна пропускала его слова мимо ушей, вместо этого в очередной раз перечитывая то, что пряталось в нехитрой Васькиной голове.

– Послушайте, юноша, – сказала она, – не пытайтесь играть роль оскорбленного несправедливостью гения. На самом деле вам не хочется никуда поступать. Правда же?

Вася молчал. Выпад был неожиданным. Не будь репетиторша доброй и милой молодой женщиной, он, пожалуй, вступил бы в перепалку.