Валентина Спирина - Девять жизней. Двенадцать месяцев

Вдоволь нарезвившись, из последних сил, подплыла к берегу и упала на мелководье. Волны нагнали меня и тут. Ласкали кожу, обдавали брызгами, шёпотом звали назад. Иногда они приносили мне подарки: цветные раковины, маленьких крабов, морских звёзд. Я нежилась в тёплой воде лагуны, как в ванне с гидромассажем.

Потом вышла на берег, оставляя цепочку чётких следов на мокром песке, которую тут же слизали волны. Расположилась в тени под пальмой, где и сижу теперь.

Слушаю сладкую музыку волн, ветра и чаек. Любуюсь бескрайней синевой небосвода, которая смешивается с синевой океана на горизонте и только лёгкое волнение подсказывает мне, где вода, а где небо. Слежу за медленным танцем волн, и игрой белых барашков из морской пены. Изучаю причудливые образы облаков, летящих мимо в дальние дали. Вдыхаю запах соли и водорослей. Наслаждаюсь состоянием «ничегонеделания». И понимаю, что хоть время сейчас утекает, как и этот белый песок, сквозь мои пальцы, его не жаль, потому что именно сейчас я живу…

Начало осени… То тёплое и золотое время, о котором любят писать поэты. Широкая, липовая аллея, жёлтые листья на фоне голубого солнечного неба. Бреду, вдыхая аромат опавшей листвы, она весело шуршит под моими ногами. Ловлю солнечных зайчиков. Глаза улыбаются…

Дальше на моём пути берёзовая рощица. Златокудрые девицы-берёзки о чем-то шепчутся, хихикая на ветру. Среди них попадаются и осины в красивых красных сарафанах.

Подхожу к небольшому пруду, утки ещё не улетели, важно плавают по воде, разрезая отражения мягких облаков. Увидев меня, гурьбой плывут навстречу, надеясь, что я покормлю их хлебом: «Держите! Как раз припасла для вас».

Окидываю взором окрестности. Лес стоит нарядный, закутанный в разноцветный плащ. Больше всего золота, есть багрянец и, иногда, встречается зелень хвойных деревьев. Небо высокое ярко-голубое, солнце ещё тёплое и ласково пригревает, облака лёгкие, как сахарная вата.

Собираю букет из разноцветных листьев: жёлтые и красные листья клёна, тополиные золотые с одной стороны и серебристые с другой, листья солнечной липы, бордовой черёмухи, несколько коричневых сосновых шишек, вместе с изумрудными иголками. Мой импровизированный букет готов, засушу его в память об этом дне. Чудесном дне «бабьего лета».

Я знаю, что скоро пойдут дожди, наступят заморозки, и разноцветные листья будут гнить под ногами, но это будет потом…

А сейчас в моей душе золотая осень…

Гуляю по вечернему парку. Днём шёл снег и теперь всё вокруг нежное, белое и пушистое. Снег искрится в свете фонарей, будто звёзды просыпались на землю. Снежинки лёгкие и воздушные, как взбитые сливки, лежат на сугробах.

Лавочки в парке покрыты белой мерцающей ватой, так нетронутыми, они простоят до утра.

Снова всё чисто и белоснежно, городской смог скрыт от глаз.

Снежный ковер приятно хрустит под ногами, каждый шаг отдается своеобразной музыкой. Кое-где ноги проскальзывают по твёрдому и гладкому льду, натёртому до блеска тысячами сапог. Представляю себя на катке. Вот я держу равновесие, взмахивая руками…

Снег нарядил деревья для зимнего бала. Они стоят, словно в кринолине, и уже готовы танцевать менуэт. Ветер раскачивает их ветви в такт своей мелодии.

Воздух наполнен свежестью ароматов зимы. Мою кожу пощипывает лёгкий морозец, дыхание тёплым паром клубится из-под шарфа.

Иду, оставляя цепочку следов на мягком снегу, словно пишу свою повесть на чистом листе. С чёрно-фиолетового неба на меня смотрят звёзды и, как будто, шепчутся с луной. Её серебристо-жёлтый диск, то пропадает среди таинственных теней – облаков, то снова освещает мой млечный путь. Лунный свет делает всё вокруг нереально прекрасным, как в мирах фантазий и грёз. Душа ликует, отзывается радостью и тихонько напевает от счастья. Я созерцаю Мир.

– 18, летит мелкий снег, иду на прогулку с собакой. Тору, так зовут моего питомца, ни почём мороз, он – северный пес, у него густой мех, даже между подушечками на лапах, я тоже тепло одета, но от ветра горят щеки.

Люблю гулять в это время, всего девять вечера, а город почти вымер, прохожих мало и все кутают лица шарфами. У меня тоже новый белый шарф, шапка тоже белая с помпоном, а от снега ещё и белые ресницы, чувствую себя снегурочкой, впереди бежит мой волк. Аляскинский маламут – это порода моей собаки, и правда похож на волка, некоторые люди даже обходят нас стороной, другие же кричат вслед: «Хаска, Хаска»! Поначалу я пыталась поправлять, рассказывать о породе, теперь молчу или соглашаюсь, «да, хаски», «да, толстая», «да, бедный, просто умирает от жары в квартире». Что-то я отвлекалась, мой рассказ сейчас не об этом.