Андрей Агафонов - Черная моль. Кинороман

В белом, похожем на лабораторию, подвале, ярко горят все лампы. В кресле корчится человек, похожий на молодого Карла Маркса.

Логан подходит к нему. Человек открывает рот. Логан видит вырванный кадык. Из разорванной трахеи выдувается и лопается кровавый пузырь.

Логан встает на колено, одним движением разрывает скотч на правой руке Ассунжа и командует, не оборачиваясь:

– Ручку. Бумагу.

Турок, усмехаясь, протягивает ему ручку и блокнот. Логан пытается вложить ручку в пальцы Ассунжа, но тот уже агонизирует.

– Он все это время был здесь, – говорит Логан, – я правильно понял?

Турок прячет ухмылку.

Логан поднимается на ноги и выходит наружу.

***

27 января.

Телевизионная заставка Fox News Channel. На экране Лора Ингрэм, шестидесятилетняя холеная блондинка в леопардовом комбинезоне.

– Сегодня президент Турции Реджеп Тайип Ардоган нанес сокрушительный удар своим противникам – экстремистам, представляющим Народную партию Курдистана. Лидер экстремистов Мурат Карайылан, также известный как Джемаль, был повешен сегодня утром по приказу военного трибунала.

Хроника: трясущийся, окровавленный, полуголый Джемаль с петлей на шее; встык – кадры с произносящим гневную речь отвратительным Эрдоганом. Толстые губы трясутся, усы топорщатся щеточкой.

Снова полные муки глаза Джемаля. Он открывает рот и смеется. Зубов во рту почти нет.

– Мурат Карайылан стал фактическим лидером Рабочей партии Курдистана после ареста Абдуллы Оджалана в 1999 году, – продолжает Лора. – Наши источники в Турции считают, что его казнь в каком-то смысле подвесила всех курдов…

Ведущая позволяет себе намек на улыбку.

Камера отъезжает от телеэкрана. Чья-то рука в перчатке берет пульт и переключает программу на сериал «Корона».

Небольшой, очень дорогой римский ресторанчик. Графиня с мужем и несколькими друзьями, в том числе рыжим англичанином, обсуждают недавнюю трагедию.

– Милый, а мы ведь когда-то встречались с Джулианом, помнишь? Его как раз куда-то перевозили, или, как у полицейских говорят, перемещали…

– Мимолётная встреча, – скупо улыбается граф, – я с ним двух слов не успел сказать. Питер, мне кажется, лучше его знал.

– Я? – рыжий заливается краской. – Какое там! Я птица не того полета. А он вам приглянулся, Helene?

Графиня пожимает оголенными плечами. Питер жмурится.

– Как… Это… прекрасно! – она запивает красным вином кусочек мяса с виноградными листьями. – Дорогой, ты должен попробовать. Необыкновенно. Именно к Примитиво де Мандурия. Я его недооценивала.

– Необычно, странно… Но хорошо, да. Питер, что скажете?

– Это лучше картошки с рыбой, – хмыкает Питер, – и на том хвала Господу.

– Ну, знаете!.. – графиня смеётся, ее лицо розовеет, она останавливает прикосновением руки проходящую мимо официантку. – Андреа, позовите, пожалуйста, вашего шефа.

– Си, синьора!

Граф достает сигару.

Сидящая у окна безвкусно одетая мужеподобная американка смотрит на него с ужасом.

***

– Синьора? – у края стола в полупоклоне замер шеф-повар. Одна рука прижата к груди, пальцы второй шевелятся, как будто он мысленно играет на фортепиано. Графиня смотрит на его тонкие, сухие пальцы. Смотрит намеренно долго, затем поднимает взгляд:

– Как вас зовут, наш дорогой волшебник?

– Паоло, ваше сиятельство!

– Паоло, мы все хотим выразить вам восхищение! Идеальное гастрономическое сочетание. Нет, не идеальное. Гениальное. Вы гений!

– Ваше сиятельство…

– О! – она машет рукой, – Хелен.

– Хелен, – он бросает взгляд на графа, но тот увлечен раскуриванием сигары. – Это я должен выразить свое восхищение!

– Присядьте, – графиня с улыбкой указывает на стул рядом. – Я же вас не отрываю сейчас?

– Нет, Хелен, – он садится, пальцы правой руки продолжают играть беззвучный ноктюрн.

Рыжий Питер смотрит на Паоло с ненавистью.

Графу наконец-то удается раскурить сигару, он выпускает огромное облако дыма и облегчённо вздыхает.

Американка у окна начинает бешено жестикулировать, подзывая официанта.

– У вас руки музыканта, а не шефа, – мягко говорит графиня, касаясь пальцем тыльной стороны ладони Паоло. – Такие руки сами по себе требуют восхищения… И поклонения.

– О, Хелен, – только и может ответить Паоло.

– Вы приходите к нам. Расскажете о своих секретах. Я расскажу вам о своих.

Она смотрит ему прямо в глаза. Он понимает – вызов брошен. Но не может отступить.