Ирина Мельникова - Ангел сердца

Я удивленно открыла, а потом закрыла рот, словно выброшенная на берег рыба, не находя нужных слов. А вдруг он обманывает? Просто нашел отговорку? Но воспоминание о том, как он целенаправленно спешил именно сюда и сразу же нашел дверь в кладовку, убеждают меня в обратном. Ну ладно, раз это магазин его отца, это меняет дело.

Убрав кошелек в сумку, я подошла к всё ещё разбросанному по частям на бетонном полу телефону и попыталась вернуть его к жизни. Краем глаза я заметила, что парень с недоверием посматривал в мою сторону, словно опасаясь, что я могу выкинуть что-нибудь ещё. Но я всего лишь хотела понять, жив ли мой мобильный после столь громкого падения и забрать его с собой, когда выберусь в город. Не оставлять же его здесь после трех лет, проведенных вместе, с архивами фото и видео, с гигабайтом любимой музыки.

Телефон молчал, напрочь отказываясь реагировать на нажатие различных кнопок, и я, обреченно вздохнув, вынуждена была констатировать:

– Ты его убил.

Никакой реакции не последовало. Что ж, ничего другого от такого чурбана как он, я и не ожидала.

– Долго мы здесь ещё будем?

– Не знаю. До завтрашнего утра, может быть.

– А какой смысл здесь сидеть? – выкрикнула я, предчувствуя, что за целую ночь в этом полутемном холодном подвале можно сойти с ума, – Может быть, там уже всё спокойно!

– Ты хочешь проверить? – его голос снова звучал надменно-холодно, и я вынуждена была подчиниться, обреченно прислонившись спиной к холодной стене и прикрыв глаза, словно это могло помочь прогнать мучительный кошмар.

Рисковать своей жизнью мне совсем не хотелось. К тому же я жуткая трусиха, и лучше уж буду торчать всю ночь здесь с этим неприятным типом, чем выйду одна туда, где час назад неизвестные сбрасывали бомбы на главную площадь нашего города.

– Как тебя зовут? – тихо спросила я, пряча руки в рукава своего теплого свитера, чтобы согреть озябшие ладони.

– Дима, – ответил он, не спрашивая моего имени.

Пришлось говорить самой:

– А я Надя.

Парень не отреагировал, словно не слышал, и я со злостью смотрела ему вслед, когда он вышел, чтобы выбросить пустую банку от колы и пакет от чипсов.

Я пыталась убедить себя в том, что мне повезло: я жива и нахожусь в относительной безопасности. Однако в подобной обстановке и с такой «дружелюбной» компанией верится в это с трудом.

Спать на твердом мешке, застеленном тонким одеялом очень неудобно. Я переворачивалась с одного бока на другой, пытаясь улечься поудобнее, но так и не могла найти удачную позу, в которой могла бы надолго заснуть. В подсобном помещении магазина ощущалась прохлада, и я свернулась калачиком, чтобы сохранить ускользающее тепло.

К вечеру разыгралась гроза, и первый раскат грома заставил меня вздрогнуть и насторожиться. Я старалась справиться с не покидавшими меня слабостью и страхом. Мне хотелось чувствовать смелость, может быть, даже злость. Выскочить бы сейчас и… Не знаю, что бы я смогла предпринять и как это помогло бы предотвратить то, что уже случилось. Вместо этого я сидела в полумраке магазинчика и нервно тряслась, прислушиваясь.

– Это гроза, – равнодушно пояснил Дима, и это были все слова, которыми мы обменялись за вечер.

Я лежала, втягивая запах пыли и прислушиваясь к звукам, но ничего, кроме мерного дыхания Димы не слышала. Гроза давно закончилась и вокруг снова установилась тишина.

В эту бессонную ночь воспоминания и пережитые за день эмоции накрыли меня с головой. Я старалась не думать о том, что сейчас с моими родными и где они, удалось ли укрыться Лике.

Мне казалось непонятным, почему мы сидим здесь, когда, может быть, в городе всё давно успокоилось, и мои родители сбились с ног, разыскивая меня. Но безотчетный страх заставлял меня остаться здесь, рядом с парнем, которому волей – не волей придется доверять, раз уж я это сделала в самом начале, когда он тащил меня прочь из творившихся на площади ужасов в неизвестном направлении.

Я старалась позабыть о жутком гуле военных вертолетов и падающей с одного из них взрывчатке, об огромном столбе пыли, взметнувшемся после и страшных криках, в один миг наполнивших город. Но у меня не получалось. Наверно, теперь эта картинка всегда будет стоять перед моими глазами, а в голове будет биться мысль о том, что было бы, если бы вертолеты подлетели к площади на пять минут позже, если бы мы с Ликой успели дойти до цели.

Потом, неизвестно почему, перед моими глазами ясно встает лицо Димы, его пристальный взгляд, каким он изредка смотрел на меня, загорелое лицо, карие глаза и сильные руки. Его образ прочно врезался в мою память, совсем не так, как все остальные события сегодняшнего дня, казавшиеся мне сплошным туманом, чужими воспоминаниями, давно виденным в кинотеатре фильмом.