Евгения Морозова - Где-то далеко…

Возражать было бесполезно. Так я получила в собственность четыре квартиры. Это были две огромные квартиры в Самаре и по квартире в Москве и Санкт-Петербурге. Они были подарены мне Борисом. А вот этот дом мне был подарен лет шесть назад. Однако, что мне показалось странным, так это дарителем был совсем не Борис. Во всех пяти свидетельствах были разные фамилии. Поэтому не возникало никаких проблем с делением наследства после смерти моего мужа. У него были родственники. Разделили между мною и ими только нашу с ним квартиру. Я отдала родственникам мужа сумму в денежном эквиваленте, и у меня в собственности осталась квартира на улице Энтузиастов.

Бориса я также видела редко, как и раньше. Неожиданно он приехал ко мне очень поздно. Был не один. У него на руках был ребенок-грудничок. Борис всегда был немногословным. Он протянул мне ребенка и сказал:

– Отвечаешь за ребенка головой. Этот мальчик будет наследником всего того, что я имею.

Я ужасно испугалась. Как можно было взять чужого ребенка? Это как украсть малыша! Меня могли посадить в тюрьму. Но Борис протянул мне пакет с документами.

– Сестра, успокойся! Я оформил все необходимые документы. Родители ребенка погибли. У меня хорошие связи, и я оформил опекунство на тебя. Мальчика зовут Василий. У меня сразу в голове встал образ моего племянника Васи, который утонул в 17-летнем возрасте. Как будто вместо погибшего Василька пришел вот этот маленький комочек с таким же именем…

Брат сказал, что с документами все чисто, никто никогда меня не потревожит. Я могу спокойно предъявлять его свидетельство о рождении в поликлинике и на вокзалах. Все документы настоящие. Но лучше не рисковать и не засвечивать ребенка где надо и где не надо.

Борис практически поставил меня в известность, он не спрашивал, согласна ли я стать опекуном грудному ребенку, лишившемуся родителей. Я понимала, что по-другому не будет. Брат сказал, что вынужден покинуть Самару, появились срочные дела. Что сейчас я должна взять что-то из вещей, и мы поедем в тот дом, который оформлен на мое имя. Утром я поехала в свой детский садик, где работала воспитателем, уволилась с работы. Денег он оставил мне столько, что я могу не работать и не заботиться о хлебе насущном до конца своей жизни.

– Зинаида Николаевна, Борис запретил вам сообщать о малыше Вере Николаевне?

– Как вы догадались? Так и было. Он потребовал, чтобы я прекратила все связи с сестрой и с родственниками умершего мужа. На моем попечении оставался Васенька, и отныне я для него должна была стать мамой. До Васеньки я была ужасно одинокой, но этот малыш все во мне перевернул. Моя душа оттаяла. Вы же видели, как он любит меня. Пусть он растет добрым человеком. Я постараюсь и в дальнейшем с ним не расставаться.

– А что, Борис за все эти пять лет так ни разу не появлялся и не интересовался, как вы с Васей здесь живете?

– Ни разу. Вообще, не подал весточки. Но я, правда, даже не знаю, насколько я имею право сестре рассказывать про мальчика, ведь Борис запретил мне с ней держать связь. А тем более, ехать в Боровлянку с Васильком.

– Зинаида Николаевна, мне кажется, если Борис просил вас не говорить лишнего, и вы обещали, зачем же нарушать данное слово. Давайте ничего не будем говорить пока. А будущее покажет.

– Правильно. Спасибо за понимание. – Зинаида вздохнула облегченно и расслабилась.

– А вы никогда от Бориса ничего не слышали про Васю, сына Веры Николаевны?

Она удивленно посмотрела на Федора и спросила:

– А что можно сказать, если Вася утонул. Ну да, тела не нашли, так есть такие глубокие омуты, что и водолазы туда не смогут спуститься. Мы такие случаи знали в Боровлянке.

– Тогда я задам еще более странный вопрос. Можно?

– Задавайте! Я ведь вам многое рассказала, чего не имела права говорить.

– А вы никогда не видели в городе или рядом с Борисом парня, похожего на Василия? Если просто предположить такую невероятную дерзкую мысль, что Вася инсценировал смерть и уехал в город к Борису. Вы можете допустить такую версию?

Зинаида Николаевна отстраненно смотрела как будто сквозь стену, ее взгляд был устремлен вдаль… Потом она коротко вздохнула, а вздох получился как короткое рыдание. Но она взяла себя в руки и спокойно ответила на заданный вопрос:

– Однажды я столкнулась лицом к лицу с парнем, как две капли воды похожим на моего племянника Васю. Это случилось года два спустя после его смерти. Я даже окликнула этого человека, назвав его Васей. Он резко оглянулся и быстро скрылся в толпе. Сколько бы я потом ни анализировала и ни сопоставляла его черты лица, лицо его покрывала аккуратная бородка и открытыми к рассмотрению были только глаза. Даже лоб его был прикрыт капюшоном. А вот глаза были действительно похожи. Потом я этого человека никогда не встречала. Но душа у меня долго еще болела…