Николай Чернов - Страховка в жизнь

Но для начала нужно было чем-то питаться и во что-то одеваться.

Так в 11 лет я оказался на рынке.

Что мы знаем о рынке? Какое это место?

Даже будучи одиннадцатилетним ребенком, я практически сразу понял, что здесь каждый стремится обмануть, получить свою выгоду в ущерб другим людям. Атмосфера угнетала, но нужно было выживать: ежедневно я разгружал ящики, носил тяжелые коробки и взамен получал продукты. Я стал добытчиком для своей семьи вместо не выходящего из запоя отца: каждый день нам было что есть, а значит, были физические силы жить дальше.

Вы спросите, а как же учеба, уроки, домашние задания? Вечерняя школа случится в моей жизни позже, а пока приходилось бороться за пропитание.

Я учился в школе жизни.

Правда, отличником стал только сейчас.

В 15 лет моя рыночная «карьера» подошла к концу: ношение тяжестей, пребывание на холоде и неприятие законов, по которым живет рыночное сообщество, сказались на моем здоровье. К тому моменту я обеспечивал себя одеждой и пропитанием самостоятельно. Решив кардинально сменить сферу деятельности, я выучился на повара и устроился работать помощником шефа в столовую при Казанском вокзале. Помню, моим первым заданием стало испечь 1000 блинчиков (!), которые я готовил на протяжении 8 часов.

Вы спросите, каково это? Увлекательно и очень долго.

Я справился и спустя много лет благодарен жизни за этот опыт. До сих пор тоненькие хрустящие блинчики – мое коронное блюдо.

В мой 17-й Новый год не стало отца.

Вместо елки в комнате возник гроб, вместо облегчения от ухода тирана, не имеющего ничего общего с любимым папой, – чувство опустошения и ноющей боли внутри. Оказалось, что все это время я верил – у меня будет настоящая семья. Вот мы с отцом на рыбалке или вот беседуем у телевизора о взрослой жизни: он хлопает меня по плечу и гордится, что я обеспечиваю семью, что я – настоящий мужчина. Но всему этому никогда не суждено было сбыться. Я понял, что какой-то важный этап моей жизни завершился.

После похорон я как будто находился в снежном шаре за толстым непробиваемым стеклом, где картинка не менялась, и шел снег. Из оцепенения меня вывела повестка в армию: в сухо написанном тексте я увидел шанс кардинально поменять свою жизнь – и с благодарностью принял эту возможность. Явившись в военкомат, попросил отправить меня на Кавказ, в горячие точки. Чувствовал: или погибну, или останусь жить – в самом полном смысле этого слова.

В армию меня забрали сразу. Уже через неделю я явился в военкомат с вещами.

Что я искал в армии?

Доблесть, мужество, отвагу, честь.

Что я нашел?

То же самое, что на улице, на рынке и дома – агрессию, от которой хотелось закрыться в себе. Внутреннее напряжение и ненависть между людьми иногда были страшнее, чем война на Кавказе, на которую я попал. Мне до сих пор тяжело вспоминать это время, и я не буду этого делать. Достаточно сказать, что в армии я начал заикаться.

Однажды (к тому моменту я служил уже год) я почувствовал, что дома происходит что-то неладное. Не теряя времени, я отпросился в отпуск и, приехав домой, обнаружил пустую квартиру. «Где мама?» – с тревогой подумал я и уже у соседей узнал, что интуиция меня не подвела: мать снова попала в больницу.

Ни секунды не медля, я поехал туда и нашел ее в практически бессознательном состоянии. В какой-то момент она пришла в себя и узнала меня: открыла глаза и долго смотрела, как будто пытаясь передать мне нерастраченную любовь, внимание и материнскую нежность за все годы моего детства, которого не было.

Тогда я не знал, что этот взгляд был последним.

В тот же вечер мама попала в реанимацию и через три дня умерла.

Похороны. Опустошение. Боль.

Раньше я думал, что не нужен своим близким, – и хуже этого быть ничего не может. А теперь понял: тех, кто во мне не нуждался, но кого я любил, больше нет.

Совсем.

Несмотря на все трудности, я вышел из отпуска и дослужил оставшийся год в армии в звании старшего сержанта. Когда вернулся домой, вошел в пустую квартиру и понял, что остался совершенно один, не считая старшего брата, отношения с которым с детства не складывались.