Виктория Зига - Лабиринты судьбы. За поворотом – точка невозврата

Отправитель: Мария Тарасова

21 ноября 2015 года 15:40

«Алюнь,

твое вчерашнее дурацкое послание совершенно выбило меня из равновесия! Это вообще-то порядочное свинство с твоей стороны. Ты, одна только ты знаешь, как я долго пыталась добиться этого блаженного состояния, истязая себя многочасовыми медитациями, дыхательными упражнениями и поисками смысла жизни. Особенно после бесконечных часов, проведенных в просящей стойке в кулуарах телестудий. А сегодня, после получения твоих пьяных бредней я не спала полночи, отгоняя один кошмар от другого. И заметь, это, несмотря на то, что подъем для актеров группы в четыре утра. В общем, если ты преследовала цель взрастить во мне давно забытое чувство вины, то, считай, что это тебе почти удалось. Не задирай носа-то, я повторяю, почти.

Поняла из твоего несуразного лепета только одно: что-то случилось! Алик, милый, что??? Подозреваю, что не обошлось дело без Олега. Ох, недаром я ему, тихоне прилизанному, всегда не доверяла. Может, конечно, ошибаюсь. А знаешь, какой твой самый главный недостаток? Ты всегда воспринимаешь людей, словно они – продолжение твоей внутренней сущности. А они – другие, гораздо мельче, алчнее, продажнее, но ты отказываешься воспринимать эту часть человеческой природы и поэтому, что ж тут удивляться, дальше следует горькое разочарование, скомканные простыни и сопливые бумажные платки, тонущие в горных ручьях.

Извини, Алюська, приехать сейчас ну никак не могу, хотя рвусь к тебе всей душой. Съемки уже в разгаре, спешим до начала сезона дождей, ты же знаешь, как долго я ждала этого предложения, снимаясь в бесконечных массовках. Если дело в Олеге, плюнь и разотри! И перестань прибедняться! Страшная она, видите ли, толстая…

А знаешь, меня вот сейчас прям осенило! Давай, собирай чемодан и дуй ко мне! Займи денег у отчима, отдадим, когда получу гонорар. Здесь очень прикольно, днем пошатаешься по съемочной площадке, не деревня, а сплошная экзотика! Вечером потусуешься в прибрежных, весьма колоритных, кафешках, и вся печаль твоя выветрится, как запах нафталина из меховых шапок нашей соседки Варьки. Помнишь ее? Помнишь, как мы смеялись над ее страстью всюду распихивать эти ужасные вонючие таблетки?

Я часто вспоминаю наше детство, полжизни бы отдала, чтобы снова оказаться сейчас вместе с тобой в старой тесной коммуналке, под столом с чудненькой резной ножкой, накрытым скатертью с вышивкой ришелье и поиграть в «парикмахера». Кстати ту фотку, где нас сняли сразу же после лупцовки за кощунство над волосами, я везде беру с собой. Мы там такие милые с торчащими в разные стороны клоками волос. Эта фотка, ну типа, мой талисман (смейся, смейся, но что-то в этом есть).

Александра, срочно приезжай, хватит глотать сопли и канючить!

Здесь много креативных молодых людей, способных развеять твою печаль! (ну, скривила уже губы в насмешке, от меня ничего не скроешь!).

Л.Б. со мной внимателен, вежлив, но и только, не пойму, что его заставило взять меня на главную роль, если не «большая и светлая любовь»…

Александра, умоляю тебя, проспись, как следует, напейся огуречного рассола что ли, и напиши толком, что произошло! А еще лучше, приезжай…

P.S. Пыталась вчера вызвать тебя по скайпу, но это гиблое дело, здесь, в этой непролазной глуши, интернет никакой, почту удалось открыть только с пятой попытки»

…Алька на цыпочках подкралась к окну, отодвинула штору и тихонько, словно боясь кого-то спугнуть, выглянула наружу. Там, в глубине дворового колодца, зияющего своей пугающей темнотой, смутно различались какие-то копошащиеся тени, слышались звуки то и дело захлопывающихся дверей, гудков автомобилей, криков детей, гоняющих мяч на спортплощадке. Едва различимые бегающие силуэты фигурок с высоты двадцать первого этажа казались маленькими черными шариками и напоминали Альке воронят, противно каркающих и кружащих над добычей. Постепенно из этого гула, нагромождения стуков, шумов, криков, треска открывающихся и захлопывающихся окон, всплывал знакомый протяжный зов, от которого в жилах начинала пульсировать кровь: «АРИАДНА-А-А-А!»

Как будто какая-то мамаша, очнувшись от спячки на лавке, звала заигравшегося в песочнице ребенка. Звук нарастал, он вибрировал в пространстве, огороженном со всех сторон многоэтажками и, натыкаясь поочередно на каждую из громадин – близнецов, отскакивал, распадаясь на множество отголосков, которые, в свою очередь, взлетали вверх с ревом сверхскоростного самолета и оглушали пятившуюся вглубь комнаты Александру.