Олег Жданов - Паранормальная лингвистика. Роман о сверхвозможностях, любви и верности

Вот еще текст. Это его выступление на научно-практической конференции. В той секции он оказался единственным юношей, потому победу ему присудили очень легко. Тему доклада «О некотором взаимовлиянии поэзии Тютчева и прозы Достоевского» Дмитрий тогда раскрыл довольно однобоко, сфокусировавшись в большей степени на изображении переходных (сумеречных) состояний двумя великими художниками. Действительно, из доклада складывалось впечатление, что Митю более других тем забавляла тема переходных состояний, но уже тогда это было не так. Дмитрий знал одну особенность своей речи: часто он говорил не для того, чтобы донести что-то до собеседника, но чтобы спрятаться, скрыть истинную цель своих поисков. Становилось ясно – уже тогда, в конце четвертого курса, Дмитрий активно работал над теорией и даже имел практические опыты в области паранормальной лингвистики. Впрочем, сейчас Оный улыбался, вспоминая уровень своих знаний девять лет назад.

В комнате было тихо, даже настенные часы стояли. Остановил их сам Дмитрий очень давно, связав воедино две стрелки. Время задумалось и остановилось. За окном мерцала среди веток высокого дерева луна, еще дальше шумела речка. И снова Оному явилось искушение – встать и сей же час отправиться в поля, где испытать-таки свою первую летательную языковую формулу… Эта формула была простой (относительно последующих конструкций) и убедительной, явилась к нему бог знает откуда – то ли во сне, то ли в тайне – то есть, опять же в сумеречном состоянии, выплыла из затемненного счастья и сумерек земных. Последующие формулы Оный построил на основе ее, и испытывал даже их, и результаты были разные, но эту испытывать он боялся. Или считал отчего-то испытания кощунством. Но вот час пробил, Митя вышел из родительского дома так тихо, что даже не услышал собственных шагов. Было около часа ночи, ветер на улице волновал. Оный сразу шагнул в сумрак, прошел вдоль реки с темными осенними водами и заснувшими русалками на дне, направился к лесу. Лес был небольшим, и за ним тянулись бескрайние заброшенные поля, где росли и не росли дикие травы, да мутировавшие от тоски и собственной красивой бесполезности сельхозкультуры. Летом и осенью в том углу поселялись наркоманы своей коммуной – мешали травы, проводили селекцию, экспериментировали. А потом, счастливые, умирали. В научных целях Дмитрий бывал здесь не раз и не два. И вот снова это предчувствие путешествия, слезы счастья из глаз и звездная осыпь над головой! Формулу он, конечно же, помнил наизусть. Именно ее простота внушала ему мысль, что он легко подберет и стоп-слово. Оный оглядел прекрасный и божий мир вокруг, эту темную ослепительную ночь и вслух произнес формулу. И… ничего. Произнес еще раз и – вознесся.

В третьем часу ночи в особняке мэра города Норска зазвонил телефон. Именно тот, экстренный, который напрямую соединял мэра с начальником полиции. Остальные телефоны в доме были благоразумно отключены. Мэр оторвал тяжелую голову от подушки и первое, что он увидел, были тревожные глаза его жены. За двенадцать лет этот телефон звонил всего дважды. Первый раз девять лет назад, когда в аварии погибла любовница мэра, второй раз – в позапрошлом году: в ту ночь главный полицейский города получил уведомление, что город через неделю может посетить Президент. Бог миловал, Сам не приехал. Но по ком звонит телефон в этот раз?!

– Виктор Абрамович, тут такое!..

– Вы там чего, все с ума посходили? Вы что пили?! – а сам уже звонил в гараж, требовал машину.

По дороге Виктор Абрамович думал о том, что всем им надо кодироваться от пьянства. Еще думал, как ему поступить, если все это окажется правдой. Пудовкин так и сказал: «Чудик завис в воздухе за лесом, в поле. И его со всех сторон видно». Фокус ли это или Пудовкин снова пьян в дрезину? А если провокация? Через полгода выборы. Вот так он и скажет, если случится огласка: «Предвыборная провокация против действующей власти, происки, так сказать».

В поле стояло две полицейские машины, личное авто Пудовкина и две машины пожарных. Именно пожарными был замечен неопознанный человек в небе; увидевший доложил начальнику, тот позвонил Пудовкину.

– А может черт с ним, пусть висит? Не нарушает ведь…

– Как это «пусть висит»?! Что за вольности – в небе висеть ночью? К чему обывателя смущать? Обыватель должен быть спокоен и бодр духом, чтобы приносить пользу государству. А кто будет спокоен, когда в небе человек висит? Соображать надо!