Валентина Спирина - Девять жизней. День открытых дверей

Я с грустью смотрю на несчастное и замерзающее дитя у своих лап. Слезы сострадания катятся из моих глаз и невесомой дымкой распадаются на мелкие крупинки подхватываемые ветром… Я не знал, как помочь этой смертной и такой юной душе. Я всего лишь дух. И все что в моих силах это подарить забвение… Я невесомой дымкой завис над ним и ласково провел по его лицу лапой. Снежные крупинки, просыпавшись с лапы, тут же унесли бедное чадо в мир его грез. Грезы… Как же мало вам порою нужно. Не богатства или славы, а просто человеческого тепла.

Где-то на берегу Байкала…

Иван снова курил. Он с огромным трудом уложил свою жену спать. Тяжко. Утром пришли результаты обследования и вердикт был как приговор. Бесплодие. Маша не могла иметь детей. Сигарета обожгла пальцы, но Иван только молча, стряхнул пепел и снова затянулся. Маша проревела весь день и лишь к ночи смогла, наконец, уснуть. В голове каша и бардак. Ни о каком разводе и речи быть не может. Хоть она и подняла этот вопрос на полном серьезе, не желая ломать ему жизнь своей неполноценностью но… Но ему было плевать на это. Он любил свою жену и пусть так но, даже зная, что у них не будет детей, он бы все равно её не бросил. Даже мысли такой не могло возникнуть в его голове… Сигарета снова обожгла его.

Маша забылась в тревожном сне. Чувство обиды и вины перед мужем преследовали её даже во сне. Ей грезилось, что она стоит перед своим отражением и слушает от этого отражения упреки. Слезы снова начали душить её… Ну почему так? Почему из за какой-то врачебной ошибки она должна расплачиваться всю свою жизнь?! За что! Маша с трудом подняла свой взор и с удивлением увидела перед собой огромного снежного барса. Красивый и статный зверь со светлой серебристой шерстью и крупными синеватыми пятнами царственно стаял перед ней в потоках метели. Маша даже не сразу сообразила, что она уже не в своей комнате, а где-то на улице в подворотне. Медленно оглядевшись, она с изумлением поняла, что узнает это место. Это переулок сразу за соседским домом. Она снова посмотрела на барса и тот ласково, качнув головой, словно позвал её куда-то. Она не уверено сделала шаг за ним другой и ещё один. Она словно завараженная смотрела на удаляющегося зверя и лишь могла идти за ним по пятам. Только лишь минуту спустя она как-то промежду прочем заметила, что идет босиком по снегу, но холодно не было. Снежный барс подвел её к какому-то комку старых ношеных тряпок и словно призрак растаял на ветру.

Отступление третье…

Смертная плакала прямо во сне и именно этим привлекла мое внимание. Я с горечью оставил дитя не в силах сделать для него, что-либо ещё и словно облако невесомой снежной пыли переместился к смертной женщине. Легонько провел по её лицу лапой, растворяя кошмар и мимолетно, заглянул в её воспоминания. Врачебная ошибка. Пьяный врач назначил ей неправильное лечение и как следствие бесплодие. Да… Это страшно… Женщина любила детей и иметь ребенка было её самой заветной мечтой. Хм… А что если…

Я вторгся в её сон. Это было против правил, но я чувствовал, что поступаю правильно. Я предстал передней и что удивительно она увидела меня в моем истинном обличие и при этом не испугалась. Удивление, любопытство и даже восхищение, но не страх. Смертная даже и не поняла по началу, что мир вокруг неё преобразился. Вместо черной комнаты с её отражение в зеркале кошмара я перенес её в ту подворотню, где замерзал ребенок. Женщина послушно проследовала за мной, а когда я исчез, озадачено за озиралась. И тут её внимание привлекла та самая куча старых тряпок наваленных как попало у стены. Она нагнулась и откинула край какой-то куртки в сторону. Её глазам открылся маленький мальчик, свернувшийся калачиком как котенок, в надежде хоть немного согреется… Она протянула руку и тут до неё, донесся тихий шепот:

– Мама…

Где-то на берегу Байкала…

– Мама…

Маша проснулась мгновенно. Она долгих несколько мгновений пыталась осознать то, как из переулка она оказалось в своей кровати и не померещился ли ей тот детский шепот… А потом она закричала. Иван, выронив уже давно истлевшую сигарету, ворвался в комнату и с изумлением увидел быстро одевающуюся жену. Она не стала ему ничего объяснять, сказав лишь, что так надо и даже не застегнувшись, бросилась к входной двери. Иван так ничего и не поняв отправился следом.

Муж, с женой спешно подсвечивая себе дорогу, быстро добрались до той подворотни, что видела Маша в своем сне и какого же было её изумление, когда она увидела ту самую кучу небрежно наваленной старой одежды. Внутренне боясь увидеть самое худшее, она быстро подошла к куче и судорожно выдохнув, откинула край верхней тряпки. Мальчик был там и уже никак не реагировал. Иван, увидев его, бросился помогать жене. Он аккуратно подхватил малыша на руки и под тревожным взглядом супруги опрометью бросился к себе домой в тепло. Уже в доме, когда Маша растирала худое тельце ребенка, а Иван набирал телефон скорой до них донесся шепот: