Марина Белова - Итальянский сапог на босу ногу

– Я кошелка? – Софья Андреевна стала беззвучно хватать ртом воздух, как будто и впрямь задыхалась.

Лика ничего не ответила, зато ее подруга Катя, чтобы усугубить ситуацию, подошла к генеральше и выдохнула той в лицо облако табачного дыма.

– Алина, пора их растаскивать, – предчувствуя приближение скандала, сказала я.

– А ведь не правы обе, – покачала головой Алина. – Софья Андреевна могла выбрать себе место вдали от курящей компании. Столиков свободных полно.

– А Лика и Катя могли бы пойти навстречу пожилой женщине и перестать дымить, – вступился за Софью Андреевну Веня. – Есть специально отведенные для курения места. Вот пусть идет туда и курит. Я может, тоже не переношу табачный дым.

– Да, но на входе не написано, что курить здесь нельзя, – заметила Степа. – Тем более что, когда Софья Андреевна вошла, Лика уже курила.

Пока мы измеряли меру вины обеих сторон, к Софье Андреевне неожиданно пришла помощь в лице… Леопольда Краюшкина.

– Сигаретку затуши, – не повышая голоса, но достаточно жестко сказал он. – Не видишь, женщине плохо. Мать же у тебя была…

Катя демонстративно отвернулась, а Лика, уронив сигарету, сквозь зубы зашипела:

– А маму мою попрошу не трогать.

– Вы в порядке? – склонился над генеральшей Леопольд.

Она с благодарностью посмотрела на Краюшкина и сказала:

– Спасибо, мне значительно лучше. Ну и молодежь пошла. Интересно, кто ее родители? Такие же…

Краюшкин не дал ей закончить.

– Я закажу воду? Или может чего-нибудь покрепче? Что вы предпочитаете?

– Я? Я пью сухое белое вино, – смущаясь, молвила Софья Андреевна.

– А я коньячку выпью за ваше здоровье. Юноша! – окликнул он официанта, чтобы сделать заказ.

Софья Андреевна с опаской посмотрела на Леопольда Ивановича.

– Вы будете пить коньяк?

– Не больше пятидесяти грамм. Не бойтесь, вчерашнего не повторится, – успокоил он ее. – Вы меня простите, может, я вчера что-то вам наговорил? Кажется, я перепутал двери.

Софья Андреевна пожала плечами.

– С кем не бывает.

– А вам не холодно? Может, к вину попросить кофе? Нет, лучше горячий шоколад! Я очень люблю шоколад. Шоколад – смысл моей жизни.

– Не откажусь от чашечки шоколада, – кивнула Софья Андреевна.

– Кажется, они нашли друг друга, – сказала Алина, наблюдая со стороны, как Краюшкин ухаживает за генеральшей.

– Не зря же он бросил в фонтан две монетки, – вспомнила Степа.

Лика, Деревянко и Славин еще посидели немного, молча допили пиво и, косясь на Краюшкина и Софью Андреевну, покинули кафе.

– Хорошо, что завтра не будет обязательных экскурсий. Авось за день голова остынет и у генеральши, и у Лики. Было бы здорово, если бы они вообще не замечали друг друга, – пожелала я.

Ранним утром следующего дня мы уехали на экскурсию в Помпеи, город, погребенный под пеплом, в результате извержения вулкана Везувия. От Рима до мертвого города триста километров, вернуться обратно в гостиницу мы рассчитывали только к вечеру. Так и получилось: полные впечатлений, довольные и уставшие мы ввалились в гостиничный номер только в восьмом часу.

– Завтра в девять утра мы посетим собор святого Петра – святилище католической церкви. Неплохо было бы напомнить нашим туристам, чтобы не опаздывали к автобусу, – сказала я, обращаясь к Алине. – У тебя есть список номеров?

– Конечно, есть, но зачем звонить? Мы всем роздали график экскурсий.

– Алина, тебе трудно позвонить? Должна бы уже знать, всегда найдется человек, который этот график потерял, не услышал, не обратил внимания. Он будет виноват, а деньги за несостоявшуюся экскурсию отдашь ты.

– Пожалуйста, – Алина села к телефону и стала обзванивать всех по списку.

Дозвонилась она мало к кому, только к Вовику и Кате, остальные все еще гуляли по Риму.

– Позвоню из своего номера, – сказала Алина и засобиралась к себе. – Ты ужинать пойдешь?

– Вряд ли.

– Я могу после ужина предупредить туристов о завтрашней экскурсии, – предложила Степа. – Мне даже не трудно к ним зайти. Всего-то несколько номеров.

– Очень хорошо, – с легкостью переложила на нее свои обязанности Алина.

Утомленная экскурсией, я рухнула на кровать и сама не заметила, как уснула.

В девять утра следующего дня все сидели в автобусе и ждали одну лишь Лику Иванову.

– Пять минут – пять евро, – считал Юра Антошкин. – Десять минут – десять евро. Где же Лика? Она разорится.

– Мы едем? – нервно спросила Софья Андреевна.