Евгений Скоблов - Коллекционер будущего. Повесть, рассказы

Что же сам Боба… Будучи, в общем, добрым мальчиком, он хулиганил по-мелкому в младших классах, любил в шутку поиздеваться над одноклассниками, особенно нашими записными отличниками и активистами в средних классах. А в старших, вдруг полностью переменился. Боба стал не по возрасту мудрым и печальным. Казалось, что он, в один момент, из мальчика сразу превратился во взрослого мужчину. Позже, через десять лет, на нашу встречу выпускников-одноклассников приехал дядя с окладистой бородой, и взглядом, умудрённого жизнью старца. Его даже не все сразу узнали…

Но тогда, в 1968 году, когда я имел неосторожность принести свои значки «Ленинград» в школу, Мишка очень захотел, чтобы они были не у меня, а в его коллекции. Очень-очень захотел. Он, кстати, собирал значки, и его, к тому времени уже довольно большая и богатая коллекция, размещалась в специальных дорогих заграничных, с обтянутыми велюром страницами, альбомах. И я мог дать руку на отсечение, что подобных альбомов в городе больше не было ни у кого. Я, во всяком случае, не встречал.

Бобе были очень нужны мои значки. Наверное, он считал, что без них его коллекция была неполной. Да что там! Эти значки стали бы украшением, изюминкой всей коллекции Бобы. Мишка стал ходить за мной буквально по пятам и клянчить значки. Сначала он давил на то, что мы с ним друзья, а друзья, как известно, должны делиться друг с другом значками. Потом убеждал меня в том, что если я собираю марки, то никак не должен собирать ещё и значки, потому что «это нечестно». Угрожал, что больше никогда не будет со мной дружить, если я не отдам ему серию значков «Ленинград». Но я был непреклонен, потому что серия «Ленинград» нравилась мне самому, а потом, я ведь знал, что папа может расстроиться, если узнает, что я кому-то отдал его подарок.

Однажды Мишка подошел ко мне на большой перемене, и с видом заговорщика отвел в сторонку. Оглянулся по сторонам, не подслушивает ли кто, прошептал, что ему удалось «достать» целое богатство. А именно, самую первую, самую ценную, и, разумеется, самую дорогую почтовую марку в мире!

– Это – «Розовый Маврикий», – громко шептал он мне в самое ухо, – таких в мире всего несколько, и те бракованные. Есть ещё «Голубой Маврикий» и «Оранжевый Маврикий»…

И он показал мне, аккуратно уложенную в специальный «марочный» прозрачный пакетик, маленькую беззубцовую марку бледно-оранжевого цвета с изображением профиля какой-то тётки. Самое интересное, что раньше, я уже слышал (возможно, даже от папы) о таких марках, о том, что их очень мало, что они очень старинные и ужасно дорогие. Но чтобы у Бобы, вдруг, появилась одна из таких марок, было выше моего понимания. И, тем не менее, я её держал в руках, и почти не сомневался, что приятель говорит правду. Во-первых, потому что октябрята никогда не врут, а во-вторых потому что был абсолютно уверен, что в Советском Союзе было возможно всё, в том числе, и раздобыть Первую Почтовую Марку в мире!

А Боба продолжал мне что-то нашептывать, в чем-то убеждать. Он говорил, что готов отдать мне такое богатство лишь только потому, что сам он марок не собирает. И просит он за эту «ценную редкость» всего лишь каких-то три «вшивых» значка! Честно говоря, я был сбит с толку основательно и окончательно. Всё же, где-то в самой глубине души я сомневался, но мальчиком был безотказным. Ему очень хотелось иметь значки «Ленинград», и он вертел пакетиком с «Розовым Маврикием» перед моим носом, показывая оборотную сторону марки с безупречным клеевым слоем. В итоге я сдался. Махнул рукой и согласился. В сущности, этот «Розовый Маврикий» самому мне был ни к чему, ведь я же собирал «животных». И пусть даже первая марка в мире, если на ней изображен непонятно кто, никак не вписывалась в мою коллекцию.

– Значки при тебе? – деловито осведомился мой друг.

Я сказал, что нет, не при мне, но завтра принесу.

– Только ты обязательно принеси, – заволновался Боба, – а то мне за эту марку, один знакомый целый альбом значков даёт. А другой мой знакомый из клуба филателистов предлагает десять рублей, понял?! Но ведь я же для тебя как для друга, сам понимаешь…

На следующий день размен состоялся, снова на большой перемене. Боба пересчитал значки, спрятал их в карман, как-то странно усмехнулся и убежал. Весь следующий урок я тупо разглядывал маленький желтенький квадратик, ломал голову, почему же он называется «Розовый Маврикий», раз желтого, почти оранжевого цвета, в общем, не понимая, зачем он мне понадобился… И ещё… мне было очень жаль моих значков, почти до слёз жаль.