Каринэ Арутюнова - Двойная радуга (сборник)

– Пойдем со мной, Алеша, – сказал он, затаптывая в снег окурок носком большого черного ботинка, покрытого белыми разводами.

– Зачем?.. – удивился Алеша.

– Ну, ты наш Царь. Ты нам нужен. Пора уже, хватит тут с людьми.

– Почему я Царь?.. – еще больше удивился Алеша.

– Потому что Царь. У нас, когда раз в сто лет Царь рождается, мы его людям даем на воспитание, чтобы потом он мог нас научить, как с ними жить. Знание передать. Какие они, эти люди. Вот мы тебя твоей маме подменили. У нее-то совсем другой был сынок. Белый и розовый. С голубыми глазами.

Алеше показалось, что у него в ушах кто-то громко стучит молотком, как будто все семь гномов одновременно принялись играть свою каменную музыку. Голова гудела, в ней ворочались тяжелые, толстые мысли, налезая одна на другую, – как это, чтобы у мамы был другой сынок?..

И вдруг увидел внутри своего лба картину, как в кино: по двору идет мама и ведет за руку мальчика, бело-розового, голубоглазого, а он, Алеша, бежит к ней и кричит: «Мама, мама!», но мама не слышит и проходит мимо со своим другим мальчиком.

Потом увидел, как бабушка Оля гладит этого мальчика по голове морщинистой, коричневой рукой и протягивает ему большой кусок белой булки, намазанный вареной сгущенкой. Мальчик ест булку и пьет из большой Алешиной кружки с собачкой крепкий сладкий чай с лимоном, а напротив него, одинаково подперев ладонью подбородок, сидят мама и бабушка Оля и улыбаются.

Алеша заплакал, облизывая тяжелые, горькие на вкус слезы, скапливающиеся на кромке верхней губы.

– Ты пойми, Алеша, – сказал Руслан и подошел к нему так близко, что Алеша почувствовал запах сигарет, – у тебя своя жизнь, у них своя. Твоей маме, думаешь, легко с тобой? Ты ей жизнь заел. Тебя ведь все вокруг считают дураком, больным, мама твоя по ночам только и думает: «Вот я умру, с кем Алеша останется?..» Поэтому она и замуж не выходит, и работает много, чтобы все тебе купить. Ты ведь ничего не умеешь по-человечески из того, что они делают – ни приготовить, ни постирать, ни деньги заработать, ни в магазин сходить. А мы живем по-другому, увидишь. Тебе с нами будет лучше. Она несчастная, понимаешь?

Вдруг Алеша замечает на другой стороне улицы маму, которая хочет перейти дорогу, но зеленый все не горит, и она нетерпеливо подпрыгивает на месте, машет Алеше рукой в белой варежке. Даже издалека видно, как мама улыбается, и Алеша думает, что этот гном Руслан все врет, что мама счастливая оттого, что у нее есть Алеша, а у Алеши есть она.

Наконец загорается зеленый свет, и мама бежит через дорогу к нему, на бегу смешно раскидывая руки в стороны, как будто обнимает издалека, и улыбается так широко, что в груди у Алеши начинает что-то болеть и стукать.

– Ты, в общем, подумай, я еще приду за тобой, – говорит гном Руслан и засовывает руки в карманы, отодвигаясь от ограды. Лицо его опять становится бессмысленным, широкие губы растягивает улыбка. Подходит мама и целует Алешу прямо через прутья решетки.

– Ну что, Алешка, не замерз?.. – весело спрашивает она. – Поедем домой?.. А хочешь – поехали на каток?.. На Патриаршие пруды?.. Там весело, и музыка играет, и все на коньках катаются. Поехали?.. А по дороге сходим в кафе, я тебя угощу горячим шоколадом, а?..

Потом оглядывается на удаляющуюся фигуру гнома Руслана. Он уже далеко, у ларьков, смотрит на витрину. Алеше видно только спину его серого пальто и квадратный верх меховой шапки. Гном Руслан берет под локоть юношу, который показывает пальцем на витрину ларька, и что-то говорит ему. Юноша отмахивается, но гном Руслан говорит, говорит, и юноша достает из кармана что-то и высыпает мелкие круглые деньги в протянутую ладонь. С этой стороны Алеше лучше видно – он всегда лучше видит вдаль, – что пальто у гнома слишком тонкое и сильно заношенное, мех на ушанке лысый, брюки и ботинки грязные. К нему подходит какой-то маленький мужичок в грязном пуховике гораздо большего размера, чем нужно, и они вместе скрываются из вида.

– Кто это, Алеша? – спрашивает мама.

– Руслан, – говорит Алеша и вдруг плюет в снег длинной, оранжевой от апельсиновой конфетки слюной.

– Он твой знакомый из центра?.. – мама хмурится. Похоже, что ей совсем не нравится Руслан.

– Он гном. И я гном. Я Царь гномов, – говорит Алеша и смотрит на маму выжидающе.

– Ты не гном. Ты Гулливер! – смеется мама, и Алеша смеется вместе с ней, потому что что-то тянущее и стукающее в груди наконец-то перестает тянуть и стукать.

По субботам Алеша с бабушкой Олей ходят в церковь.