Виктор Иванов - Девушка с зелеными глазами

– Нет, начальник, непонятна. Какой-такой хозяин придет? Один только. Или два. Остальным тепла хватит.

– Вот для этого мы и обсуждаем сейчас стратегический план. Можно, конечно, ждать у моря погоды, а можно, пока дом не заселили, и поправить в нем кое-что. Только из тех соображений, чтобы работу себе обеспечить. Без работы ни о каком тепле речи быть не может. Да и секции у нас в запасе будут. Как план? Принимается?

– Начали, значит, мы работать по-новому. И что вы думаете? Стратегия точно сработала. Если бы не Абдул Муратов, у каждого уже бы машина была.

– А что же он, ваш Абдул, не согласился?

– Да нет, согласился, только непонятно ему многое было.

Сейчас он в начальниках ходит, но стратегии никакой, опять одна тактика.

Этой ночью мне приснился сон. Маленький человек в черном сидит за столом в предбаннике. На столе остатки вчерашнего ужина. Полбутылки виски «Jim Beam» с белой этикеткой, несколько кусочков шашлыка, овощи и фрукты. Обычная картина после завершения банного дня, за исключением того, что возле тарелки с хлебом стоят непонятно откуда появившаяся фарфоровая ваза со льдом и два хрустальных стакана. Человек в черном взял бутылку, налил по четверти стакана виски, добавил в стаканы лед и торжественно произнес:

– Сегодня мы получили очень важные документы, необходимые для нашей работы. Чокнемся, поскольку у вас принято чокаться, может быть, поэтому так много чокнутых, – неудачно пошутил он – но дело не в этом. Вы, конечно, слышали о Садака банке. Именно этот банк располагает сведениями о том, что в районе деревни Грудиновка спрятан клад с картиной Шагала. Выпейте и прочтите письмо. Его написала госпожа Дворжецкая и в 1920 году переслала своей сестре в Петроград. Он протянул мне лист, похожий на пергамент. Я взял его в руки и почему-то вспомнил знаменитую фразу великого Гоголя: «Если нет почтовой бумаги – пишем на гербовой». На листе мелким каллиграфическим почерком было написано:

«Дорогая Лиза! Спешу сообщить тебе, что я сохранила и спрятала наши семейные драгоценности и одну картину Шагала. Ты, наверно, помнишь его первый опыт с летающими людьми. Думаю, что со временем эта картина будет очень дорого стоить. Возможно, её удастся вывезти из России и продать. Конечно, жалко. Столько приятных воспоминаний возникает, когда смотришь на это необыкновенное голубое небо и белые облака. Так хочется забыть все несчастья, принятые нами после революции, и полететь, как эти влюбленные на картине, в прекрасное будущее. Да, полно, будет ли оно? Надейся и верь. Именно поэтому я пытаюсь сохранить то, что нам дорого и будет, при удачно сложившихся обстоятельствах, необходимо.

Карту я сумела переправить в Швейцарский банк. Код ты знаешь. Копию спрятала в нашем поместье в Грудиновке. Помнишь наши детские игры? Тайники и шифры, стрелки и пробелки – «начало в о для в.».

Копия нужна потому, что при этой власти выехать за границу мы с тобой, возможно, и не сумеем. Любимая моя, позаботься о моей дочери, если меня арестуют. Тороплюсь закончить письмо, вот-вот отправится поезд. Целую тебя, люблю и желаю, чтобы счастье не обошло тебя стороной. Как хочется написать: «До скорой встречи в Париже», но боюсь сглазить. Вечно твоя. Марина Д.».

Пока я читал письмо, мой ночной гость то и дело подливал виски себе в стакан и, как мне показалось, достаточно быстро хмелел. Он снял свою великолепную черную шляпу и положил ее на не очень чистый стол, расстегнул воротник ослепительно белой рубашки и произнес, немного заикаясь:

– Когда я был большим, я пил именно этот сорт виски. Многое изменилось. У нас уже давно отказались от крепких напитков. И все же этот вкус напоминает мне далекое, далекое детство, когда будущее представлялось совсем не таким суровым и скучным и, можно было позволить себе многое из того, что сейчас запрещено законом. Как видите, я немного расслабился и поэтому отвечу на некоторые вопросы, которые непрерывно возникают в вашей голове. Марина Вениаминовна Дворжецкая была арестована при попытке перехода через границу, сослана в один из многих советских лагерей и умерла там от тифа. Её сестра Лиза вместе с дочерью Марины попала под обстрел красноармейского бронепоезда и погибла. Один из солдат при осмотре разбитого железнодорожного вагона подобрал ее сумочку, в которой было это письмо. Через много лет он стал основателем Садака банка. Это письмо он хранил всю жизнь в надежде отыскать спрятанные сокровища, но только сейчас решил действовать. Дочь попала в приют. Дальнейшая судьба её неизвестна.