ОЛЬГА ХАН - Жажда любви. Часть 2

Таня, наконец-то, устроилась на работу в детский сад. Она тщательно готови-лась к занятиям, и на работу бежала, как на праздник. Но, радость её была преж-девременной. Не прошло и двух недель, как она потеряла голос. Её главное ору-дие труда вышло из строя, и врачи рекомендовали ей сменить профессию. Забо-левание было хроническим, и теперь нагрузка на голосовые связки вызвала обо-стрение. Воспитатель без голоса – не воспитатель. И она снова осталась без рабо-ты.

Зато Антон очень быстро устроился на другую работу и был очень доволен. Он теперь работал вахтовым методом, и вскоре уехал на пятнадцать дней. Таня облегчённо вздохнула. Две недели можно пожить относительно спокойно.

Однажды на лестничной площадке она встретилась с соседкой. – Ой, тётя Та-ня, как хорошо, что я вас встретила. Я собиралась к вам зайти. – Ну, заходи. – Нет, мне надо в магазин бежать. Я хотела вам сказать, что на ГЭС-е есть работа. Правда, это работа не очень лёгкая, на воздухе и временная, но, если вы хотите, то наш автобус на остановке будет в половине восьмого. – А что я могу делать на гидроэлектростанции?

– В основном, ухаживать за цветами. Полоть, поливать. – А что, там так много цветов? – Очень. – Мне нужна работа. Я согласна. – Тогда утром встретимся в автобусе.

Её взяли не озеленителем, как сказала соседка, а разнорабочей. Она догады-валась, что ей придётся делать, но выбора у неё не было, пришлось согласиться. И на следующий день она уже была на рабочем месте. А рабочее место было там, где скажет начальство.

На улице сорок градусов в тени. Пот катится по лицу, струится по спине и груди, пропитывая рубашку. Таня с молоденькой девчонкой Аней убирают траву возле вагончика, расположенного на территории ГЭС, в котором жили команди-ровочные. В траве разлагающиеся остатки пищи, пластмассовые стаканчики, па-кеты и прочий мусор. К жаре и физическому труду не привыкать, но этот мусор, источающий вонь, вызывает в ней отвращение.

Таня чувствует себя выброшенной на обочину жизни. Выброшенной, совер-шенно не справедливо. Аня молоденькая девочка и у неё всё впереди. А что ждёт впереди её? – Не думать! Не думать! Не жалеть себя! приказывает она себе. – Надо радоваться и этой работе. А дальше будет видно.

– Что, девчата, закончили? – подходит к ним их непосредственный начальник Владимир Викторович. – Пойдёмте со мной, у меня для вас есть ещё работа.

– Надо вымыть эту машину. Владимир Викторович указывает на «Москвич» с кузовом, в народе именуемым пирожковозом. – Я брал её в воскресенье. Возил на базар уток продавать, так они мне её уделали, теперь невозможно ездить, – добро-душно поясняет он женщинам. – Вот вам стиральный порошок, вымойте с ним.

Машина воняет ещё больше, чем мусор, который они убирали перед этим. Та-ню тошнит, но делать нечего. Она набирает в ведро воду и приступает к мытью. Женщины, работающие тут давно, советовали не возмущаться. Директор здесь строгий, а проще говоря, самодур, и пререканий не терпит. Чтобы задержаться здесь надолго, надо потерпеть, и делать всё, что скажут.

Снова терпеть! Как она ненавидит это слово!

5

Развод им не дали. – Раз ваш муж не явился, значит, он развода не хочет. Без его согласия мы не имеем права вас развести. Теперь, если вы настаиваете, то об-ращайтесь в суд, – сказала ей служащая ЗАГС – а.

Каждый судит о другом, в силу особенностей своего собственного характера. Действий мужа Таня не понимала.

Что ему надо? Хочет жить со мной, жил бы, как человек, так нет, разводиться не хочет, и жить не живёт, – думала она, поливая розы, растущие на клумбе, рас-положенной ближе других к речке. – Может, одумался? Может, понял, что поте-ряет её уже наверняка, и теперь изменится? – всё ещё наивно надеялась она.

У берега трое мужчин пытались завести моторную лодку. Это значит лишь одно – скоро сюда приедут сильные мира сего. Рыба, которую поймают рабочие, пойдёт на уху для них.

Направив струю из шланга на цветы, она залюбовалась рекой. Вода в ней струилась, переливаясь различными оттенками синего и зелёного. А там, где ку-палось отражение гор, она казалась коричневатой. Солнечные блики плыли по волнам, не боясь ни глубины, ни быстрого течения.

Неожиданно в поле зрения появилась белая иномарка директора. Он подъехал к рабочим, поговорил с ними и направился к ней. – Поливаешь? – Положил он ру-ку на плечо женщине, будто пытаясь вбить её в землю, такой тяжёлой была эта рука. – Поливаю. – Как тебя зовут? – Таня. – Почему такая маленькая вы-росла? – спрашивает директор, а Таня отмечает, что он смотрит на её грудь. – Не знаю. Может, морковку не любила. – Дети у тебя есть? – Не только дети, но и внуки. – Счастливая. – Угу, – кивает женщина, но в её голосе звучат нот-ки сарказма. – И муж есть? Таня непроизвольно вздыхает: – Вроде бы как. Директор убирает руку, и Тане кажется, что она стала невесомой. – Ты тут сильно не напрягайся, – говорит неожиданно он, глядя в сторону. – Так вы меня уволите, если не буду напрягаться. – Не уволю, – произносит директор, направ-ляясь к машине. Таня в замешательстве. Что это значит? Если значит, конечно. Его слова не вяжутся с тем, что она о нём слышала.