Александр Потапов - Проклятие Кулемы

Его снова отвлёк телефонный звонок, после которого он всё же вспомнил, о чём я его спрашивал, тем более что на левой полосе дороги начался участок с текущим ремонтом.

– А ремонт дороги ещё не закончили. Ну да вы это сейчас и сами видите.

– Гедиминас, а ремонт дороги вы за свои деньги делаете или Евросоюз финансирует? – это я вспомнил, как на Мадейре нам объясняли, что все новые дороги там построены за счёт средств Евросоюза.

– Считается, что Евросоюз тоже частично финансирует. На самом деле он вкладывает только те деньги, которые были обещаны как компенсация за уничтожение наших промышленных предприятий.

Я не удержался от своего замечания:

– Всё же там, где ремонт закончен, дорога классная.

Снова Гедиминаса отвлёк телефонный звонок, а когда он освободился, у меня уже крутился вопрос:

– В начале восьмидесятых годов вильнюсский завод «Вента» разработал и поставил нам партию электронных приборов. В то время это было лучшее в СССР электронное специализированное предприятие с новейшим купленным на Западе оборудованием и очень квалифицированным персоналом. То, что они сделали для нас, было на уровне лучших зарубежных разработок. На этой разработке его директор защитил докторскую диссертацию. Я, кстати, писал на неё отзыв. Но что-то сейчас я не слышу ничего про продукцию «Венты». Как предприятие сейчас работает?

Гедиминас только рукой махнул:

– Вскоре после того, как мы вступили в Евросоюз, к нам приехали американцы из фирмы «Интел». Они были поражены тем уровнем производства, который увидели на наших заводах электроники, и предложили вложить несколько десятков миллионов долларов своих инвестиций и наладить у нас производство электронной продукции на экспорт. И что вы думаете? Наши чиновники отказались, заявив, что мы подписали соглашение о ликвидации нашей промышленности, у нас на первом месте должна быть экология. Тогда американцы создали такое производство в Южной Корее. Вы видите, где сейчас Южная Корея, а где Литва. Закрыты не только «Вента», но и все другие заводы. Закрыли атомную электростанцию, мы теперь покупаем электроэнергию за рубежом. Говорят, будем развивать альтернативную энергетику. Но за какие деньги?

– Неужели государственные деятели могут так поступать со своей страной? – это уже Вера не выдержала.

– Наши чиновники только о себе заботятся. Сто сорок наших депутатов сидят в Европарламенте. Они там ни на что не влияют, но каждый месяц каждый из них получает в виде зарплаты пятьдесят тысяч евро. Чтобы не потерять такие деньги, они идут на любой подлог. Вот я сказал, что нас осталось два миллиона, а они считают численность населения Литвы с учётом тех, кто уже давно в Литве не живёт, но оставил пока что литовское гражданство. Тогда получается, что в Литве три миллиона двести тысяч человек. Поэтому наших депутатов в Европарламенте сто сорок человек, а не семьдесят, как должно быть. Хотя если считать всю литовскую диаспору, то нас в мире семь миллионов.

Я не удержался от замечания:

– Вера, разве наши чиновники не такие же? Немаленькую зарплату им каждый год повышают. А пенсии? Достаточно год просидеть в депутатском кресле, и уже твоя будущая пенсия в два раза выше, чем у обычного трудяги. Квартира в Москве формально служебная, но мало кто ее освобождает после завершения полномочий. Почти у всех жены успешно занимаются бизнесом. Да можно без конца перечислять депутатские привилегии и их почти безграничные возможности.

На этом беседа прекратилась – завершилось наше путешествие.

Из Москвы дорога ведёт нас на север по Дмитровскому шоссе, которое в последние годы здорово преобразилось. На выезде из Москвы на пересечении Дмитровского шоссе с кольцевой автодорогой сооружены многоуровневые развязки, а дорога до самого Дмитрова теперь имеет две полосы в каждом направлении. Это существенно снизило столпотворение, ездить стало намного легче, хотя полностью от пробок не избавило.

До самого Дмитрова дорога идёт вдоль канала, соединяющего Волгу с Москвой. После завершения строительства в 1937 году он был назван «канал Москва – Волга имени И. В. Сталина», но в 1947 году Сталин сам переименовал его в «канал имени Москвы» в честь восьмисотлетия столицы. Так он теперь и называется. Длина его почти 130 километров.

После выезда из Москвы на дороге долго встречаются селения, то побольше, то поменьше, но плотность потока не снижается. Движение небыстрое, мы особо не торопимся, высматриваем по сторонам, что там интересного. Я бросаю взгляды изредка, поскольку основное внимание – дороге, Вера вглядывается внимательнее. Глядя на возникающие иногда справа от шоссе сооружения на канале, она задумчиво говорит: