Светлана Борискина - Светлячок на маячке

Собиралась написать о многом, что есть за дверью, а потом осознала, что почти всё есть! Вот так вдруг: гонимся за тем, что уже имеем.

***

Какое ты моё тепло? Где взять тебя?

Сегодня особенно нужно тепло. Когда наконец приползу домой обессиленная, выжатая, вымотанная, что не вымолвить ни слова. Пятница, вечер веселья, а я мечтаю лишь о кровати, и спагетти с креветками, которые мы будем готовить вместе. Сегодня особенно, потому что на рабочем столе осталось лежать заявление об уходе, оно для меня не освобождение, хотя мечтала об этом, оно – знак, что сдалась, не справилась с нагрузкой, больше не могу.

Мне нужно твоё тепло, пока плачу тебе в плечо. Нужны твои руки и поцелуи в макушку и слова: «Есть вещи, ради которых стоит умереть. Работа – не такая вещь.»

Сегодня – это моё тепло. Наша кровать, кофе с бутербродами, интересный новый журнал. Но главное – ты. Ты – моё самое большое тепло.

У меня тоже часто холодные руки, холодные ноги. Но это лишний повод согреть их, надеть носочки на ночь.

***

Вспышка. Гнев. Истерика. Хочется разорвать всё

Я кричу, срываюсь на крик когда мне больно, страшно, устала. Вот странно, усталость, а хочется кричать криком. Натянута струной, из последних сил сдержаться, но лопается от напряжения и звук этот есть крик.

Зачем я полезла в эти горы? Ведь не люблю, лето, жара, узкая тропинка, до которой проводник будто ногами не касается, а наша группа ползёт. Обычная туристическая группа: я с мужем и женщина с ребенком. Идём на водопады. Не стоили они того, эти водопады. Устала, как же я тогда устала, потная, липкая, ненавижу пот до жути. И идти обратно оказалось тем же путём!! Но теперь не вниз, а вверх!! Не помню, что тогда кричала, на адреналине впереди остальных, впереди проводника, по упавшим стволам вместо мостов, пока не выдохлась. Да, после были лошади и горная река… Если не любишь чего-то, не нужно пытаться это полюбить.

А сколько раз плакала на работе! Воем выла от усталости; последний раз лежала на столе и плакала: не могу, не получается, не справляюсь. Написала заявление. Меня там считают слишком нервной и принимающей всё близко к сердцу. Пусть так.

***

А теперь видите горшок с цветком? Видите белый подоконник? Такой не из пластика, а с царапинами и рытвинками. Руки свои вспомните. Вас окликнули по имени

Такой подоконник и сейчас остался в мамином доме, один единственный остался среди пластиковых в других комнатах. Как осколок прошлого среди настоящего. На подоконнике много цветов, фиалок, разные цвета, пушистые большие цветы.

Окликать меня может мама, снова я сделала что-то не так в её идеальном мире. Или чтобы не трогала цветы – обязательно разобью горшок. Один и правда разбила, он стоял на шкафу, спустив вниз длинные ветви, а я несла стул и ножкой зацепилась за одну ветку. Бах!! Всё на полу разбитое.

Или может окликнул дедушка, вспомнила вдруг его. Он оставался со мной в детстве, пока родители были на работе. И мы жарили с ним батон: резали на кусочки, обмакивали в сахарный сироп и обжаривали на сливочном масле. Это самая вкусная сладость для меня до сих пор, несмотря на все французские пирожные, которые после ела. Хрустящая карамельная корочка, а внутри влажный мякиш.

Ранней весной снегопад,

медленной мысли рекой,

тонкой струйкой вода – время побыть с собой.

Почему полив цветов, уход за ними успокаивает? Потому что это остановка в настоящем моменте, вид медитации. Пусть мысли сменяют друг друга – сейчас они не волнуют. Есть только кактусы, суккуленты и маленькая жёлтая леечка…

Друзья уже устали от хвалебных речей о моей работе. Она идеальна, это лучшая работа, которая была у меня, «на работу как на праздник», там есть уютный жёлтый диванчик с подушечками и цветут суккуленты. Горячий шоколад с зефирками, сиропом и взбитыми сливками – когда всего слишком. Но ведь не слипнется!

А начать, пожалуй, стоит с первого класса. И мечты стать учителем. Мечта осуществилась – диплом есть. Есть первая работа в социальном приюте. Домашняя девочка 22 лет – социальным работником для брошенных детей разных возрастов. Хватило на почти год.

После были дети обычные – малыши из начальных классов и центр дополнительного образования. Экзамен на категорию, курсы повышения квалификации, в Петербург ездила учиться арт-терапии (зато влюбилась там). На третий год даже начало получаться и дети любили – не выдержала и ушла.

Год работы няней, ещё год в сайдинге и дверях. В заключение абсурдных, бесполезных работ – налоговая инспекция. Шла устраиваться делопроизводителем – оказалась в отделе кадров. «Обитель зла, цитадель скорби» – называла наш отдел сотрудница, что в полной мере можно было отнести ко всей организации. Не хочется вспоминать и описывать, ушла и забыла. На память остались воспаление лицевого нерва и паническая атака в один из последних дней перед уходом.