Софья Сонецкая - Две полоски

Но видя ее страдания, решили дать еще пару разрядов, чтобы она собственными глазами убедилась в том, что сделать уже ничего нельзя. Они снова достали дефибриллятор, приложили электроды к его груди.

«Все убрали руки с кровати! Разряд!»

Тело Антон дернулось. Но монитор продолжал показывать лишь прямую линию.

«Еще разряд!»

Линия. Ровная. Совершенно прямая.

«К сожалению, мы бессильны помочь…»

«Еще, раз молю вас! Еще раз! Что вам жалко что-ли?» – плакала она.

«Батарея разряжена. Аппарат вряд ли выдаст еще один разряд. В его головном мозге уже начинаются необратимые изменения. Мы бессильны…

Но покачав головой, молодой доктор снова приложил электроды к груди.

«Разряд!»

Аппарат на последнем издыхании со злобой выплюнул всем в лицо последний разряд, и безжизненно погас.

Раздался грохот. Антонина пластом упала на пол. К ней подбежали.

«Вероятно, она держалась за спинку кровати во время разряда!» – сказал кто-то из них. Тоню стали приводить в чувство, подносить к ее носу вату, смоченную нашатырным спиртом, похлопывать по щекам.

«Смотрите! – воскликнула одна врачей, показывая рукой на приборы- по монитору пробежала молния- QRS- комплекс.

Реаниматологи снова принялись за свою, самую обычную, повседневную работу. Спасать людей, вытаскивая их в самом прямом смысле этого слова, с того света. Никого произошедшее не удивило. Обыкновенное чудо не раз случалось в этих стенах.

Через минуту Тоня очнулась. Ее вывели в коридор.

«Не волнуйтесь! Теперь, надеемся, все будет хорошо! Он жив. Первый кризис миновал!» – сказал ей кто-то и торопливо скрылся за дверью.

«Жив!!! -обрадовалась она- Первый кризис! Неужели будет еще и второй?»

Антонина ошибалась, ужасаясь возможности второго. Она даже в самом страшном сне не могла представить, что может быть еще и третий, а может и еще. Инсульт – коварный и хитрый враг. Никогда не знаешь, какой сюрприз он спрятал за пазухой, и когда он достанет его.

Куда проще профилактировать инсульт, соблюдая правила: вовремя принимать таблетки от давления, не работать в наклон, избегать работы на даче в жаркое время суток, не пить очень крепкое кофе и не волноваться по пустякам, чем лечить от него.

Антон был без сознания и Тоню отправили домой.

Находясь в коме, он благополучно преодолел кризис третьего дня. И только на седьмые сутки пришел в себя.

Никто не давал никаких прогнозов, какие будут последствия. Говорили о возможной парализации всего тела, или одной стороны, о потери речи или памяти, но Антонина свято верила в то, что все будет хорошо!

Она самоотверженно ухаживала за ним, и благодаря усилиям медперсонала в сочетании с ее ежеминутной заботой он быстро пошел на поправку.

Через месяц его выписали. Антон мог говорить, правда речь его не была такой чистой и быстрой, как раньше, мог ходить, правда с тростью, подволакивая правую ногу, самой большой проблемой оказался парез правой руки. Кисть почти бездействовала. Он не мог охватить стакан, в пальцах не было силы, не мог застегнуть пуговицы, не было ловкости, не мог писать, не мог самостоятельно одеться.

Но не смотря на все это Тоня была бесконечно счастлива, ведь ее Антон, ее ненаглядный Антошенька был рядом.

Работать более он не мог, ходить в дорогие кафе, где обычно и находили его нарядные куклы пустыми глазами, тоже. На улице женщины не заглядывались на него более, и если он ловил на себе взгляды, только наполненные сочувствия. Антонина же неожиданно расцвела и похорошела. Она неистово и неустанно заботилась о нем. Водила его за руку в поликлинику на массаж, капельницы, лечебную физкультуру и физиолечение. Вовремя давала таблетки.

Она всегда была рядом.

Сердце его переполняла благодарность, выливавшаяся в трепетное и нежное отношение к ней.

Антонина впервые в жизни почувствовала себя нужной ему, и понимала, что ему сейчас без нее было бы непросто.

Частенько они под ручку гуляли в парке, сидели на скамеечке, кормили голубей и смотрели на пруд. Она была бессовестно счастлива!

Приближался юбилей Аркадии и они, в кои-то веки раз, вместе ходили по магазинам и выбирали ей подарок.

Как же Аркадия была хороша, ей с легкостью можно было дать и тридцать, казалось года не властны над ней.

«Это все потому, что я никого не впускаю в свое сердце! – говорила она»

Праздновали юбилей в ресторане. Главной интригой вечера должно было быть ее появление с новым мужчиной, о котором шло много толков и пересудов, особенно всех волновал его возраст.