Александр Гринь - КВЕСТ@6К

Однако долго стоять мне не пришлось. Я понял, кто меня здесь ожидает, когда увидел того самого низкорослого брюнета, который вчера вместе со мной караулил злополучный чемоданчик у подножия киоска. Он медленно пробирался ко мне через толпу с такой улыбкой, которую мне сразу захотелось прихлопнуть на его мало бритой морде, как назойливую муху.

Он многозначительно поздоровался и на мой немой вопрос похвалил меня за то, что я пришёл. Я протянул ему чемоданчик.

– Забери, меня это не интересует.

– Это теперь твоё, – нагло заявил он, – теперь тебе надо «полоскуна» послушать… Вот тут написан адрес. Здесь тебя сегодня вечером будут ждать, – и протянул мне бумажку.

На ожидаемый вопрос, кто меня там будет ждать, – он пожал плечами:

– «Полоскун» будет ждать, а кто – конкретно сказать не могу…

Я сказал, что никуда не пойду, а чемоданчик прямо сейчас выкину.

– Не дури! – ответил он и сунул бумажку мне в грудной карман. – Надо будет – потом выкинешь. Скорее всего, – не выкинешь.

Признаюсь, я оробел слегка от этой его наглой уверенности, а он, пользуясь моим замешательством, просто развернулся и пошёл прочь.

Я посмотрел на бумажку. Там был написан адрес какого-то ресторана «Эгоист», а последним словом было имя Анжела.

Как бы вы поступили на моём месте? Теперь-то я понимаю, что если бы я тогда не считал себя «предателем», то я бы никогда не сделал бы следующий шаг.

Короче говоря, сами понимаете, вечером я попёрся по адресу в лапы «полоскуна» Анжелы. Единственным моим желанием при этом было безболезненно вернуть этот чёртов чемоданчик. Квеста я уже решил не беспокоить никакими вопросами по этому поводу, поскольку понимал, что это, наверно, бессмысленно.

Ресторан «Эгоист» оказался расположенным в отеле с аналогичным названием и был вполне уютным заведением, разделённым на множество небольших и уютных секций для курения кальянов, пития и обжорства в составе небольших компаний. Ненавижу рестораны из-за всегда пошлой фоновой музыки, от которой у меня пропадает аппетит. Но в этом «Эгоисте», напротив, кто-то умный догадался чуть слышно пустить стилизованную органную музыку, похоже, написанную каким-то классиком для католического собора.

Анжелу я угадал сразу. Выглядело это, как в пошлом детективе. Грамотно накрашенная стервочка слегка бальзаковского возраста ожидала посредине стойки бара для порядка с чашкой и тонкой сигаретой. Я подошёл и сел рядом так, чтобы между нашими локтями оказалось расстояние примерно в один метр. Чемодан поставил на пол и прижал ногой к стойке бара. Кивнул на немой вопрос бармена, и он сразу сунул мне чашку капучино.

– Здравствуй, – сказала Анжела, посмотрев на чемодан.

Я представился как Серафим. Она непринуждённо засмеялась этой шутке, и я по этой своей уловке понял, что она обо мне знает гораздо больше, чем мне хотелось бы. Интересно – откуда? Я заявил, что хочу вернуть «им» чемоданчик. Анжела улыбнулась и заявила, что теперь это не так просто.

Теперь вспоминая всё происшедшее со мной, я с высоты своего опыта вполне понимаю, что тут для меня был последний шанс оставить ей чемоданчик и просто сбежать из ресторана, ничего не говоря и не прощаясь. Просто – развернуться и уйти. Но я бы так и поступил, если бы тогда не считал себя предателем, понимающим всю условность многих моральных установок. Как ни странно это прозвучит, но, оказывается, из этой моей самооценки произрастала специфика некоторой любознательности, положительно откликавшейся на разного рода авантюры. Было ли и это просчитано, в смысле – то, что я не сбегу сразу от этой Анжелы с их чемоданчиком? Даже сейчас, когда я пишу эти строки, я не могу этого утверждать. Мне становится страшно дать утвердительный ответ на этот вопрос. Лучше бы мне не знать его до конца дней своих.

Поэтому, когда Анжела предложила для разговора уединиться в свободную ресторанную секцию, то я согласился, и мы со своими чашками и чемоданчиком проследовали на уютную окраину зала.

Там она устроилась напротив меня на длинном сидении с подушками и началось собственно «полоскание».

По ряду причин мне нет смысла вдаваться в мелкие подробности нашего диалога, сообщу главное. Как я уже начинал слегка догадываться, в чемоданчике находился, как она объявила, – «некоторый хакерский продукт», позволявший безнаказанно тырить деньги с чужих банковских счетов. Я откровенно рассмеялся: вряд ли меня заинтересует вероятность пожизненного срока в тюремной зоне. Но Анжела как-то слишком спокойно и ожидаемо переждала приступ моего недоверия.