Иван Свойняло - Штормовое предупреждение

– Вы что хотите, мсье?

Ничего не отвечая, Сергей открыл глаза и резко развернулся обратно в сторону мишеней. Сильная рука легко вынесла пистолет вперед и он, стремительно перенося пистолет с одной мишени на другую и не останавливая движения руки, мгновенно нажимал на спуск. Выстрелы слились в сплошной треск – так быстро он отстрелялся. Ничего не видя вокруг себя, он опять невольно залюбовался сизым облачком сгоревшего пороха, и ему нестерпимо захотелось вдохнуть его знакомый терпкий запах.

Пока все три мишени двигались к стрелкам, в тире царила невольная тишина. Только старичок, не в силах сдержаться, вздыхал и изредка причмокивал губами, несколько раз произнося какое-то непонятное для Сергея слово на французском языке.

Мишени дружно рассматривали втроем: старичок, Элен и Сергей. Все три мишени были поражены ниже центра, но все-таки в пределах девятки. Сергей без труда разобрался в причине – туговатый спуск армейского пистолета при быстрой стрельбе срывает прицел. Поэтому поразить самый центр мишени – черную точку – ему не удалось. Значит при скоростной стрельбе из этого пистолета прицеливаться нужно чуть выше десятки. Ему тут же захотелось это проверить.

– Разрешите еще раз?

Старичок безропотно, уже ничего не спрашивая у Элен, зарядил пистолет. И на этот раз у Сергея все получилось – все три пули легли в десятку.

Тщательно осмотрев мишени, эмоциональный француз не скрывал своего восторга:

– Фантастика!.. Ему надо участвовать в соревнованиях!

Услышав такие комплименты, Сергей горделиво выпрямил грудь, мол, знай наших! О том, что он неплохой стрелок, известно было и ранее. Вдобавок, благодаря интенсивным занятиям по дзюдо, он сегодня был в прекрасной физической форме, и его координация тела находилась на высоте, что для стрельбы очень важно.

Совсем иной оказалась реакция Элен. Она открыла сейф и, достав оттуда коробочку патронов и пистолет Макарова, сказала:

– А теперь с этого.… На, заряжай!

Сергей посмотрел на знакомое ему по фильмам оружие и несколько озадаченно ответил:

– Да я не знаю, как заряжать!

Тем не менее, он взял в руки этот короткоствольный пистолет и под пытливым взглядом Элен принялся его рассматривать, пытаясь найти кнопку выброса из рукоятки пустой обоймы. Взвешивая его в руке, он почувствовал некоторую несбалансированность пистолета и подумал, что такое оружие не для всех, а только для физически сильных стрелков. У кого слабая рука, тот будет промахиваться и никогда не покажет хороших результатов. И внутренне удивился: «Как такое оружие могло так долго находиться на вооружении и массово применяться в российской армии?!»

– Понятно-о!… – протяжно резюмировала Элен и отняла у него ПМ.

Затем протянула пистолет французу:

– Мсье Эстебан, подготовьте его к стрельбе.

Результаты стрельбы из ПМ оказались у Сергея несколько хуже, чем из французского МАС-50. Среди попаданий были девятки и даже одна восьмерка. Но все равно – это было неплохо. И мсье Эстебан восторженно поднял большой палец к верху, что означало только одно – Сергей на первом своем занятии по стрельбе отстрелялся на отлично.

Втайне гордясь собой, Сергей искоса взглянул на Элен, ожидая от нее тоже восторженной реакции. Но лицо матери Насти было мрачно и непроницаемо, ее губы были крепко сжаты. Он невольно восхитился: «Как она себя контролирует! Еще тот орешек!..»

И как-то вдруг его веселость спала сама по себе. И он подумал, что что-то сделал не так, что где-то допустил ошибку. Впрочем, он ни о чем не жалел. Он, если и хвастался, то просто хотел показать перед Элен, что и он чего-то стоит и что-то может, чего другие не могут. И пусть пока только в тире. Все остальное в жизни у него и Насти – ее дочери – еще впереди…

– На сегодня для тебя достаточно. Можешь идти отдыхать…

Голос Элен вывел его из обственных несколько мрачноватых размышлений. Он почему-то настороженно взглянул на нее, но она по-прежнему была спокойной и непроницаемой.

– Готовься, завтра, в качестве языковой тренировки, поедешь один по магазинам закупать продукты.

Психологический барьер между Сергеем и Элен, возникший еще в самом начале их появления в Париже, не ослабевал. И если вначале он не обращал на это особого внимания, то теперь в душе у него иногда появлялось легкое раздражение. Постепенно становилось понятным – Элен пока не считала его своим. Невольно возник вопрос: до каких пор это будет продолжаться? С другой стороны, возможно, это не так важно, как ему кажется. Он тоже ее не знает, и можно ли ее считать близким человеком только из-за того, что ее дочь – его жена, для него отнюдь не ясно. Если она к нему присматривается, то почему в отношении ее и он не вправе сделать тоже самое?..