Любовь Сушко - Жизнь и смерть князя Святослава. Князья и воины

Теперь, когда почти безжизненное тело жены его возвратилось на ложе, Святослав повалился в свою постель, если постелью можно было назвать то жесткое ложе. Но ненавидел мягких подстилок и прочих излишеств, и всегда приказывал унести их прочь.

Может быть, в противовес Олегу, он не признавал никакой роскоши и удобства презирал и отвергал нещадно.

Он избавился от суеты и слуг, и мог спокойно поразмышлять. Что это был за тип? Спокойный, юркий и ему необходимый.

В детстве он много времени и внимания уделял вере своих предков, но понимал, что этот тип с его верой вряд ли был связан. Судя по всему, он из совсем иного мира. Но он не слышал, чтобы кому-то из князей пришлось вот так прямо столкнуться со своими богами. Хотя, они могли просто ничего не говорить об этом, и потом все заслуги приписывать себе.

Они всегда знали, что в мире существует сила, которая его и творит, хотя она может при желании и разрушать его.

Она могущественна, потому и управляет этим миром.

Еще в детстве, глядя на матушку свою, княгиню Ольгу, он знал, что ее она приняла и помогала ей, а вот отца нет, потому вся его жизнь была сплошными страданиями и муками, от которых его, вероятно, не избавила даже жуткая погибель.

Но он и не думал, что столкнется с ней и заключит соглашение. НО это был не Перун, в изображение которого он вглядывался с детства самого.

Это был тот, кто яростно противодействовал всем богам, и был ближе к людям. Князь Тьмы, сын Чернобога Ний, или один из его приближенных.

Он много слышал от матери и о распятом боге, но поверить в него никак не мог, и был уверен, что к концу дней своих ее просто замучили тени казненных ею людей, и она решила обмануться, и спрятаться за чужого и несчастного бога.

Но он был только воином и точно знал, что бояться ему особенно нечего.

Но жрецы ничего не рассказывали ему о богах подземного мира, потому он и растерялся, когда столкнулся с одним из них.

В первый раз он пожалел о том, что монах исчез бесследно, прежде, чем казнить его, нужно было заставить рассказать все, что связанно с богами тьмы. Все это он рассказывал когда-то матери. Но он почти ничего не мог припомнить.

Все иконы и книги исчезли бесследно, словно сквозь землю провалились, но он и не стал бы их читать – книги были слишком толсты.

Но должны были оставаться люди, которым он рассказывал свои легенды. И он мог рассказать им не только о боге, но и о Дьяволе, нужно же было их чем-то пугать.

Немного людей в городе должно было оставаться. Но зная про то, что за это можно жизнью поплатиться, вряд ли они просто так к нему придут. И все-таки завтра он прикажет их разыскать и обо всем расспросить.

Никаких других монахов он приглашать сюда не собирался. И слуги его верные стали разыскивать людей, знавших легенды о Христе. Но все было напрасно – найти их не удалось. На княжеских посланников лишь таращили глаза, переполненные ужасом. И шарахались от них, словно от Ния, за их душами пожаловавшего. Говорили только, что ничего им не ведомо, ничего они не знают.

Святослав и не подозревал о том, какой дикий страх он успел им внушить. А между тем, многие шепотом спрашивали о монахе, уверяли других, что убит он был по княжескому указу, потому и пропал бесследно. Но этого князю мало показалось, и он желает уничтожить всех, кто хоть что-то помнил из рассказов его и был с ним дружен. Опасность нависла над головами многих в те тревожные дни.

Не хотел властелин, чтобы хоть что-то напоминало о крамольных речах, потому и под пытками ни в чем не хотели они признаваться. Атмосфера в граде странно накалилась.

Горестная усмешка – вот все, что ему еще оставалось. И подумал он, что неистребимо то зло новой веры, которое посеяно было. Но выход нашелся неожиданно.

№№№№№

Князь после пира отправился к Марии. Она была весела и забавна, и кажется, что испытывала свою судьбу. Она не боялась его, и вообще ничего не боялась, потому что ей нечего было терять. За все время она не многого добилась от князя, так пусть летят они вместе со Святославом ко всем чертям, если их что-то не устраивает, а она может покуражиться немного, пока он помнит о ней. Она часто думала о том, что лучше смерть от его руки, чем жизнь такая, какая была у нее в последнее время. Но внутреннее чутье подсказывало ей, когда можно поиздеваться над ним, а когда делать этого не стоило, ради собственной безопасности.

Она знала, что нужна, в отличие от Анны, князю не только для постели, но и что-то большее порой влечет его к ней, потому даже в бессилии и гневе, а такое случалось, она знала о том, он не хочет уходить от нее и остается с нею дальше. Быстро потом все налаживалось, и он менял гнев на милость. А если этого не случится, то старики говорили всегда, что на миру и смерть красна. Печалиться о странной своей участи она не собиралась.