Елена Фогель - По ту сторону…

– Ну, вот и пришли. Сейчас я света добуду.

Раздалось легкое постукивание, в темноте замелькали искры и, словно ниоткуда, возник огонек. Тим огляделся. Избушка оказалась уютной: деревянный стол, лавка вдоль него, в углу разместилась аккуратно застеленная кровать. На полу лежал пестрый половичок. Словно к соседской бабушке в гости зашел. Вот только вместо хозяйки перед ним стояло диковинное создание. Небольшого роста, покрытое волнистой, мягкой на вид шерсткой, оно смотрело на мальчика огромными глазами.

– Проходите, гости дорогие, располагайтесь. Сейчас угощение поспеет.

Мохнатка развернулся. В лапках-ручках у него очутилась скатерть (Тим готов был поклясться, что прямо из воздуха) и хозяин, взмахнув ею как заправский фокусник, накрыл стол. Из опыта Тим знал, что в непонятных ситуациях лучше не делать резких движений. Поэтому не спешил принять приглашение. К тому же, он боялся оглянуться на того, кто вошел с ним и тихо стоял рядом, дожидаясь пока хозяин колдовал над угощением. А таинственный спутник не торопился представиться, словно выжидая, когда мальчик сам обернется к нему. Терпеть неизвестность стало совсем невыносимо, и Тим медленно повернул голову. В этот же момент стоящий рядом начал снимать широкий плащ и перед изумленным мальчиком из-под него появился дед Василий. Тим от неожиданности охнул и бросился к деду на грудь. Тот крепко обнял внука, а затем подтолкнул к столу.

– Чем, Кудря, потчевать будешь?

– А вот, что лес вырастил, то и на стол. Грибочки соленые, корешки печеные, травы заварные, ягодки заливные. Чем богаты, тем и рады.

– Вот спасибо. Садись, внучек. У Кудри талант есть такой: что ни сготовит, все на пользу идет, сил прибавляет. А нам на голодный-то желудок далеко не уйти.

Тим с сомнением поглядел на стол. Дома мама всегда заботилась о том, чтобы ребенок был накормлен правильно. Баланс жиров-белков-углеводов, минеральный состав, наличие витаминов – все тщательно проверялось, вычислялось по многочисленным таблицам и руководствам. Поэтому полезная еда в его представлении должна была быть безвкусной. Но выбирать не приходилось. Тем более что после дедовой ухи на далекой Сероструйке, угощаться ему не приходилось. Однако, от мисок, которые щедро наполнял Кудря, запах шел очень даже аппетитный. Грибы были приправлены душистыми травками, печеные корешки ничуть не уступали по вкусу разваристой картошке, а ягоды, сваренные на меду, таяли во рту. Мальчик не смог отказаться от добавки, предложенной гостеприимным хозяином.

А тот тем временем завел неспешный разговор с дедом Василием.

– Что дальше-то делать будешь, Василь Парамоныч. Лихие просто так не отстанут. Думаю, они на всех тропинках наблюдателей поставили, чтобы вас не упустить. Вам прямой путь на Зеленую Мельницу заказан. Кружить придется.

– Кружить нам некогда. Опоздаем до первого луча, надолго здесь застрянем. А Тимофею нельзя на этой стороне оставаться. Не приспособлен он для нее.

– Это понятно. Не понятно, как вы идти собираетесь. Лихие, если чего задумали, так просто не отступятся.

– Вот я и думаю. А нет ли у тебя, Кудря, где-нибудь в потайном кузовке, обманной травы. Если получится лихим глаза отвести, мы время-то и выиграем.

– Опасное это дело, с обманной травой не шутят. Да и мало у меня ее осталось. Слабое зелье получится.

– Нам привередничать не годится. Слабое, оно все лучше никакого. Главное дело – время выиграть, глаза лихим отвести. А доберемся до Мельницы, я у Мокряша помощи попрошу. Нам ведь от него до дома рукой подать.

– Хорошему человеку помочь приятно. Но подождать придется.

Кудря открыл какую-то дверку в стене, достал туесок и вышел из комнаты.

Дед заметил, что Тимофей, отложив ложку, внимательно смотрит вслед хозяину.

– Что, внучек. Насмотрелся ты диковинок, на всю жизнь хватит.

– А это кто, дед?

– Поддубник. Он у здешнего лесовика в помощниках. За порядком следит, ссоры замиряет, кого надо – похвалит, кого – поругает. Его здешний народ уважает, слушает.

– А лихие? Они – кто?

– А кто себя забыл. Есть в здешних местах два ключа. Один сверху течет, вода в нем сладкая, чистая…

– Живая?

– Не совсем. Про живую воду и мертвую потом уже сказки сложили. А здешние ключи, хоть и разнятся друг от друга, но по-другому. Хотя, если рассудить, и они и умертвить и оживить могут. Попьет человек, или другой кто, водички из первого ключа и станет у него на сердце радостно, мысли хорошие в голове заиграют и все у него ладится, за какое дело не возьмется. А вот второй ключ, хоть на вид не хуже первого, надо стороной обходить. Потому что течет он с нижних пределов и вода в нем как бы отравлена. От нее сердце изнутри выгорать начинает. Дотла. А пока оно горит, такая тоска и злоба наваливаются, что весь белый свет не мил. И мается бедолага, не знает, как эту сердечную боль унять. А от воды этой еще и мысли про злодейства, да пакости на ум приходят. Только пакостями сердце не лечится.