Н. Ланг - Рождённые свободными

Он атаковал снова и снова. Жеребец встал на дыбы, ещё немного и его копыта опустились бы на серую голову волка, который обнажив зубы, отступил, однако не сбежал. Конь не тронулся с места, прижав уши к голове. Противники выжидали, кто же уступит первым. Терпение закончилось у волка, он вновь бросился в атаку, но жеребец упредил его и ударил серого бродягу в бок. Жалобно заскулив, вожак поджал хвост и поспешил скрыться в бору, укутанном снегом. Старец до сих пор пребывал в замешательстве, и совершенно забыл о ружье, что хранилось в сарае.

– Умница, молодец Пегас, – хозяин ласково потрепал коня за гриву.

Пегас – пятилетний жеребец гнедой масти. Его окрас был тёмно-коричневым, как горький шоколад. Конь принадлежал к малочисленной вятской породе, оттого держался гордо и обособленно. Благодаря своей энергичности и выносливости, такие лошади высоко ценились в старину. Пегас был невысок ростом, но крепок сложением и коренаст: широкая холка, короткая шея, прямая спина и средние по длине ноги с небольшими копытами. Голова посредственного размера, широколобая с прямым красивым профилем, большими ганашами довершала экстерьер. Из-под роскошной чёрной гривы выглядывала пара добрых блестящих глаз.

Старик взял Пегаса годовалым жеребчиком, на замену умершей от старости кобыле Фиалке. Построил собственноручно для него вместительный и светлый денник, смастерил тёплый деревянный настил и сделал окошко, чтобы Пегас видел дневной свет, любовался жизнью вокруг. Что и делал гнедой, обладавший живым и любознательным характером. Ему было интересно всё. Он рос быстро и нередко показывал свой нрав. Старик нянчился с ним и выпестовал его, будто он приходился ему внуком. Никогда не привязывал, когда жеребёнок отдыхал. И редко использовал седло, чему Пегас был несказанно рад. Старик пользовался седлом только для дальних конных прогулок.

Хозяин тревожился о Пегасе, завернул его в шерстяную попону, и, бережно взяв за чумбур, повёл в стойло. Скотный двор их хозяйства состоял из одной коровы с телёнком, пары гусей, десятка кур и свиньи с поросятами.

Незаметно сгустились сумерки. На широком синем полотне неба, словно пришитые алмазы, блистали звёзды. В морозной тишине потрескивали деревья. Где-то в глубине леса раздался одинокий тягучий вой. Напуганные столь яростным отпором, волки не подходили близко к деревне.

Зимой все дни похожи. Рано утром, когда до восхода солнца было ещё далеко, в хлев заходила хозяйка. Старушка, закутавшись в шаль и телогрейку, доила только отелившуюся корову, затем отпаивала телят, а оставшееся молоко сливала в ведро и уносила в избу. Она задавала много сена и комбикорма своей любимой коровушке. Чуть позже приходил старик, он кормил гусей, кур и свиней, но с большим удовольствием он заботился о своём любимце Пегасе. Для коня он держал в кармане какое-нибудь лакомство: разрезанную вдоль морковь; яблоки, припасённые с осени; подсушенный хлеб; диковинные сухофрукты, особенно любимый жеребцом банан или кусочек рафинада.

Животные были вдоволь накормлены, а потому не боялись мороза, что установился после крещения и держал свои позиции уже второй месяц к ряду.

Старик отпускал Пегаса погулять в огороженный загон, укутав в попону, но не выпускал за ограду и наблюдал за конем. По обыкновению, гнедой прогуливался, добывал себе корм под снегом или просто купался в сугробах. Старик в это время убирал в хлеву, чистил денник. Зимой в деревне тихо, изредка кто-то проезжавший на буране, тревожил старожилов. Старуха пекла пироги, варила супы и готовила фураж для скота. Вечером, покончив с дневными заботами, старая чета устраивалась перед телевизором. Много времени они проводили в обществе друг друга, подолгу молчали, потому что все слова уже давно сказаны.

– Скорее бы прошла зима, здесь так хорошо в летнюю пору, – промолвила старуха, прервав долгое молчание, любовно посмотрела на седовласого старца, своего верного мужа и мечтательно улыбнулась, вспомнив, как красива степь летом.

Улыбка коснулась обветренных губ старика, когда он подумал о широких степных просторах, до которых рукой подать. Студёной ночью покоится степь под глубоким снежным саваном, ожидая возрождения после зимней летаргии.

***

Некогда процветавшее крестьянско – фермерское хозяйство закрылось. Раньше здесь производили говядину, свинину, выращивали гусей, куриц, делали вкуснейшую во всей области колбасу. Также на плодородных землях выращивалось множество сортов пшеницы и ржи, а рядом располагалась коневодческая база. Здесь продолжительное время трудилось больше сотни работников, они ухаживали за скотом, заготавливали корма. Но годы шли и юное поколение, чуть подрастая, покидало родные места. Ехали покорять города, искать лучшей участи. Когда остались только старики, стало ясно – Сорочкино умирает и совсем скоро будет существовать только на карте.