Виктор Лихоносов - Позднее послесловие (сборник)

© Лихоносов В. И., 2018

© ООО «Издательство «Вече», 2018

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2018

Его проза вызвала задушевный отклик у последних могикан русского зарубежья – Бориса Зайцева и Георгия Адамовича.

Его дебют отметил зоркий Твардовский, указавший на усвоенные уроки Бунина («Из молодых, начинающих прозаиков, нащупывающих свою дорогу не без помощи Бунина, назову В. Белова и В.Лихоносова»). На его книги благодарно отозвались Юрий Казаков, Юрий Селезнев, Валентин Распутин.

Начиная с первого рассказа «Брянские», напечатанного в «Новом мире» (о русских чистых душою стариках, переехавших на Кубань), в прозе Лихоносова крепнет и растет главная сквозная мысль, можно сказать, мысль евангельская: «Любите друг друга». Недаром одна из его лирических повестей так и называлась: «Люблю тебя светло». Этим же началом насыщены и другие произведения: «Марея» («Не обижайте друг друга»), повесть «На долгую память» («Сроду надо было кого-то жалеть»). И закономерно, что книги Лихоносова так пришлись по душе архиепископу Сан-Францисскому Иоанну (князю Шаховскому), писавшему стихи под псевдонимом Странник. Поэзия прозы и то же странничество – но уже к истокам великой русской советской литературы, обозначенной именами Сергея Есенина и Михаила Шолохова – вывели Лихоносова к философско-патриотическим обобщениям, к раздумьям о судьбе России и ее духовным началам. – повести «Осень в Тамани», «Элегия».

Постигая, что вся наша отечественная литература, а шире – культура обязаны крестьянскому корню, сам крестьянский сын, Лихоносов (как и другие талантливейшие писатели, его сверстники) вовсе не был только «деревенщиком», куда без обиняков пыталась загнать его рутинная критика. Это опровергается широтой диапазона его творчества, хоть и начинал он в самом деле с сельских рассказов и повестей: «Брянские», «Что-то будет», «Чалдонки». Но и они шире чего-то сугубо крестьянского, отраслевого. А повесть «На долгую память»?

Поездка в Тамань, в этот древний тмутараканский уголок, и посещение рассказчиком имения Осиповых-Вульф Тригорское становится поводом для размышлений о России, отошедшей, отзвучавшей и тем не менее близкой и дорогой русскому сердцу. На единой мелодии построена «Элегия», вся пронизанная мягким предвечерним светом, тихою грустью сопричастности к миру пушкинского круга. «Элегия» отмечена обилием света, мыслей, строгостью языка, истинно волшебных оборотов, передающих волнение души вблизи природы, истории, России. Не зря же, по припоминанию В. Распутина, этот мелодичный шедевр очень любил композитор Георгий Свиридов.

Превосходны поздние произведения В. Лихоносова: «Мой Бунин», «Ле регрэ» (писать по-французски. – В.Л. ), «Привет из старой России».

Мы не касаемся здесь его романов: «Когда же мы встретимся?» и «Наш маленький Париж», отмеченных многочисленными наградами.

Чистый, добрый и нежный талант В. Лихоносова принят читателями разных поколений.

1976, 2006 гг.

По осени на деревне темнеет рано, все заметней убавляется день. И какая запустелая тишина тогда вокруг их хатки, что стоит на горе, высоко над нашей низиной, в окружении леса, откуда засветло видится вся курчавая рыже-крапленая округа.

Пока я прохожу засыхающее поле, прыгаю по камням и отмели через речку, пока кружу, опускаюсь и поднимаюсь по хуторской дороге мимо домишек и взбирающегося по горке леса, пока медленно, врастяжку, бреду, прячась в густой тропе, цепляя за ветки и принимая на плечи, на голову осенние листья, и выхожу к их дому на свет окошка, уже пологом стелется ночь, такая пустая, похолодавшая, а над низиной, на той стороне, повисает тяжелая искрасна-смуглая луна.

Как хорошо-то у них, как здорово проходить по двору с пряслами, опять видеть корову под шелковицей, бабку за дойкой, старика, сидящего на земле, приморившегося за день на выпасе, здороваться, садиться рядом или валиться спиной на траву, видеть густо посыпанное звездами небо, а после брать ведерко и, сделав несколько шагов, нагибаться под ветками, щупать тропу к роднику у белолистки и, черпая воду, вдыхать сырой запах с исподу. Кажется, никогда бы не оставил этого места, ни на какие городские прелести не променял этой тишины и одинокости леса, их комнаты с кислым запахом, с двумя окошечками на огород и вниз на долину.