Тим Яланский - Непростые истории 4 - Печальные звёзды, счастливые звёзды

Четвёртый день Фёдор встретил у терминала капсульной станции Индиополиса. Здесь, по словам минутного знакомца из Нью-Кюрасао, как будто бы использовали ёлки для ритуалов кустофариане.

Ему мучительно хотелось сконтачиться со Снежанной – даже пальцы подрагивали, а датчики в ушах светились. Однако Фёдор сдерживался, что-то подсказывало, что, кроме слов любви, он выпалит жадной до раритетов девушке несколько выражений без особого значения, зато эмоционально окрашенных.

Фёдор вздохнул, потёр коммуникатор на запястье, словно тот обжигал кожу, втянул носом воздух, почувствовал, что страшно хочет домой. Он и представить себе раньше не мог, что мир такой громадный, и, пока пузырь скользит над континентами, внизу проносятся мириады ситиузлов, кварталов, башен и гиперсекций – настоящих, а не из симулятора. Дом далеко-далеко, один лишь пиксель огромного города, которым стала Земля.

И сам Фёдор – маленький-маленький. И миллиарды людей, таких же, как он сам, живут себе: едят, разговаривают, смотрят друг другу в глаза, переживают неприятности, хлопоты, ищут работу и чистят зубы… Голова шла кругом. В таком океане душ очень легко затеряться и никогда не вернуться к Снежанне.

Федор нашёл на карте центр Индиополиса и покинул станцию.

Центр пах… Новым годом.

Вокруг площади на сотом поясе мегасити сверкали климат-мембраны, путешественника обдавало сухим ветром и светом. После бассейна с мороженым Нью-Кюрасао здесь было жарковато. Белые и голубые арки, фонтаны и завесы иллюминаций делали площадь нереальной. Преломляемое куполом солнце рождало радуги в водяных струях. Но Фёдор не смотрел на водяную феерию. Взгляд примагничивала тёмная, мохнатая на вид конструкция, торчащая в полукилометре впереди – зелёное коническое дерево.

Ёлка вовсе не походила на нарисованную в целлюлозной книжке – слишком высокая, а уж с нормальной пластиковой разнилась, как виндоуз с андроидом. Однако это была именно она.

Фёдор сунул руки в карманы и, небрежно посвистывая, изображая из себя зеваку, направился к вожделенному дереву. Он и сам не заметил, как шаг приобрёл хищную пружинистость, а недавно теребившие сенсоры пальцы скрючились первобытными когтями.

Ёлка пряталась за мономолекулярной сеткой, которой можно остановить поймавший глюка орбитальный шаттл. У прохода стояла девушка с голобэйджем «Снегурочка». Да, именно «Снегурочка», а не «Снежанночка», как сначала показалось Фёдору.

Её волосы были спутаны в жгут, как три оптоволокна, и свисали до пояса. Синяя шапочка, длинная рубашка в серебряных звёздах и почему-то респиратор – над ним сияли сиреневые глаза в обрамлении пушистых ресниц.

– Сюда нельзя, – сказала Снегурочка, – демонтируем, не видите?

Около ёлки крутились роботы, волокли катушки с моносетью, тросы и упаковочные коконы, позади дерева поднимал манипуляторы промышленный кран.

– Зачем? – только и смог произнести Фёдор, уставился на девушку, но ответила ему не она.

– Активные вещества, выделяемые данным организмом, являются сильным аллергеном, – раздался бесполый голос. Блестящий пингвинобразный агрегат в колпаке Деда Мороза уставился единственным голубым окуляром. – Не рекомендуется находиться рядом с организмом дольше трёх минут, – с нажимом произнёс робот, покрутился возле входного терминала и убежал к крану.

– Возьмите респиратор, – Снегурочка протянула маску, – вы подвергаете себя опасности! – Она вздохнула: – Хотели людей порадовать, а в результате получили панику, иски от одиннадцати пострадавших с отеком Квинке и девяносто пять заявлений на возмещение морального ущерба. Кустофарианцы и зелёные в знак протеста устроили пупочный флешмоб, а синие и грамматисты получили двенадцать мест в правительстве и шесть минут эфирного времени ежедневно. Акции «Доширака» рухнули, магнат Альмонд Тин купил контрольный пакет, и теперь здесь будет гранатовое дерево.

Несколько обалдевший от новостей Фёдор взял респиратор, надел и склонился к ушку девушки:

– Можно я ближе подойду? Пожалуйста! Понимаете, я никогда не видел такой ёлки! У неё же – как это? – хвоя. И запах. А ещё очень хочу поселфиться, я невесте обещал – хоть одну голограмму, пожалуйста!

Снегурочка посмотрела в честные глаза Фёдора, на рыжие волосы и милые веснушки, улыбнулась:

– Ну, если для невесты… Разве что на минутку.

Фёдор замер, его лицо почти касалось сизо-зелёных игл. Он втянул носом запах и закрыл глаза. Странно. Так непохоже на то, что он знал всю жизнь. Живую ёлку нашел, надо же!