Галина Долбенко - Жили-были в одной деревне… Сборник рассказов

Рассказ Валька начинает с далекого детства, но прерывает: не хочется вспоминать годы войны, хотя их семья от голода не страдала. Мать работала в пекарне и любовник был управляющий, а по какой причине он не на фронте – никто не знал. После войны отец не скоро вернулся. Мать думала, что он женился и где-то там остался, потомучто на него похоронка не приходила. Отец неожиданно появился в пятьдесят первом году, ничего не объяснив, а через год родилась последняя дочь – самая красивая в семье, кареглазая Люба, но баба Валька не любит говорить про это, снова расхваливает себя: «Какая я была красивая!» – говорит и глаза ее устремляются вдаль, со стороны наблюдает за прожитой жизнью и продолжает рассказ:

«Много парней за мной бегали, но я выбрала Витьку гармониста из соседней деревни. Он как заиграет, так вся молодежь сбегается, начинают с частушками плясать. Я одна не пела и не плясала. Не хотела, да и не умела. Одна красивая деваха уж много около него вертелась, а сколько частушек знала! – возможно на ходу их сама сочиняла. Запоет и глазки строит, улыбается, а у меня сердце от ревности разрывается. А та начинает петь, да и притоптывает каблучками: «Гармонист, гармонист – тоненькая шейка. Развернусь – по харе дам. Играй хорошенько.» Его гармонь выговаривает слова и после проигрыша деваха другую частушку уже поет: «Гармонист, не гляди глазами вниз, гляди прямо на меня: завлекать буду тебя.» А я стою в стороне и чуть не плачу. Витька посмотрит на меня, улыбаясь, подмигнет, а плясунья свое продолжает: «Гармонист, у тебя на гармошке золотые планки. Не гуляй с моей подругой, такой хулиганкой.» Все засмеются, а я опущу голову вниз и думаю: «Все равно все сделаю – мой будешью.» А частушка уж другая режет мне слух: «Гармониста я любила, гармониста тешила. Сама гармошку на плечо гармонисту вешала.» Да еще подойдет к нему и поправит ремень. Все смеются, только мне не весело. Гармонист намеревается встать и идти меня провожать, а плясунья нервничает и начинает петь: «Я б тебе, милый гармонист, много частушек пела, да уж мне домой пора: ночь мне надоела.» И хватает его за руку, а я за другую. И он все же выбирает меня. Я, как сейчас помню, привожу его к себе. У нас мать с отцом спят, спит и младшая сестра, а три брата еще гуляют. Подаю ему чаю, он выпивает, целует меня и отправляется в свою деревню. Он живет с теткой Марусей. У нее нет детей и она с десяти лет воспитывала племянника. Витькина мать вышла замуж за старика – у того квартира в Москве была. Нашла его ей старшая сестра Груня, жившая по близости с мужем и сыном. Уговор был такой: «Ты, Дуня, выходи за старика, а когда он умрет – твоя квартира будет. А там и мой сын подрастет. Ты уже будешь старой и поженитесь фиктивным браком с ним, вот и твой племянник будет иметь свою квартиру. Наша его детям достанется, а твоя квартира – ему.» Так и порешили. Как-то так и вышло, что бросила она сына Витьку на бездетную Маруську. И забыла про него.

Рассказывала баба Валя о многом, но вот главного не сказала: как она смогла некрасивая такая, неприглядная, захмутать гармониста – завидного жениха на деревне, которого красивые девушки любили, – в свои сети. Не стала Соньке рассказывать. Только задумалась, всоминая как было. Мать ее учила, что и как делать надо, а в последствии она уже учила своих детей.

Молодой она была маленькой, худенькой, невзрачной. На нее и внимание-то никто не обращал, а Валя порвала у отца нижнии понталоны. Отец с матерью их потом искали, да не нашли. Связала из них веревку из семи узлов и под каждым произносила «Витя мой». Закопала под шиповник и стала ждать результата. А когда он в первый раз выпил чаю, настоянного из плодов того шиповника, то потом тосковать стал по Вале и женился на ней. Привел ее в теткин дом. А тетка вскоре и умерла, и вся семья Валина переехала в этот дом из своего развалившегося. Валя с Витей же на целину в Казахстан подались на заработки. Не говорила баба Валя даже подругам, как над каждым блюдом ей приходилось колдовать и приговаривать: «Витька гармонист, будь со мной речист. Называй Валюшкою, приласкай и обогрей, свою душу чарочкою согрей. А я туда уж не замедлю зелья капну, положу и потом ты пей. После горя будет радость, и все будет хорошо. Сама зелье приготовлю, ярко-красное на цвет: у меня его так много, что хватит на весь свет. Я по капле буду капать в пищу и питье. Будешь шелковый, поверь мне, и нежен как цветок. Буду я казаться милой – лучше не сыскать. Пей для радости отраву, а я буду колдовать.»