Сергей Гагаев - Держать носом на волну

Уже окончательно рассвело. Время близилось к полудню, но солнце, цепляясь за край тучи у горизонта, не резало своим светом глаза, а собиралось пройти свой недлинный для этого времени года путь по небосводу, растянув и без того долговязые тени на снегу.

– Скоро спрячется совсем, до января – вот будет веселое времечко! Что скажешь, Мить?

– Ничего, кроме того, что ежели за нами не прилетят к тому времени, то придется нам активизировать свою деятельность – заняться твоим любимым делом, Олежек, – спортом. А не то – без зубов останемся.

– Ну, у тебя точно с головой что-то!

Ответа не последовало. Дмитрий и Олег прошли по направлению к берегу. Там были закреплены два столбика – в рост человека – с переброшенной через них проволокой, на которой летом вялили пойманную рыбу. Дмитрий передал карабин Олегу и вбил гвоздь в правый столб несколькими короткими ударами почти по самую шляпку. Затем взял карабин и отсчитал двадцать широких шагов. Олег шел следом.

Из дневника Дмитрия:

« 20 ноября. Неплохо здесь – по крайней мере, пока. Не скучно, – работенка всегда найдется. И главное, никто на пятки не наступает… Не тянет меня что-то к цивилизации, даже в Питер не хочу – культурную столицу нашей Родины. Олежику на днях рассказал случай из прошлого, вдруг вспомнил. Был в отпуске. Ехал в автобусе №80, который обеспечивал разорванную ветку между станциями метро «Площадь Мужества» – « Лесная». Битком, конечно. Девица в очках, с несколькими авоськами в руках, нечаянно касается пакетом лица дамы. Незамедлительно приносит свои извинения: «Простите, пожалуйста, что задела вас по морде».

…К достоинствам уединения, безусловно, относится некоторое количество свободного времени. Его, можно сказать, предостаточно. Даже стишки пописывать начал:

…Радует, что карабин теперь у нас. Попал, я конечно, вчера в шляпку. Но гвоздь не забил – а только согнул. Ну, это ничего, Олежек был в восторге – обозвал меня Лимонадным Джо. Чудак, право. Я же чувствую, когда попаду. Будто кто-то другой за меня наводит на цель и еще шепчет: «Вот так».

Перевалило за середину декабря. Наши герои уже почти месяц не видали солнца. Зима не баловала спокойной погодой. Часто вьюжило и друзьям приходилось браться за лопаты, чтобы расчистить дорожки к механке и угольной куче. Такая работа не в тягость, радует мышцы.

– Знаешь, Олежик, – Дмитрий остановился, чтобы утереть испарину со лба, – Во дворе моего детства с начала зимы вырастали огромные сугробы, наверное, выше человеческого роста. Их нагребали жильцы, расчищая путь к двуместному деревянному сортиру. А боковые короткие дорожки – к деревянным сараям, ограничивающим двор слева и справа, где хранились дрова.

– С чего это ты вспомнил?

– Не знаю. Просто вспомнилось. Снег под лопатой так же скрипит, как в детстве, и, засмеявшись, добавил, – Люди всегда движутся к какой-нибудь цели. Правда цель, фигурально выражаясь, весьма схожа с сортиром по своей значимости, либо с дровами, конечно же, с сытной и вкусной пищей, деньгами и все в этом духе. Ее можно даже назвать светлым будущим. Редко кто хочет жить в бочке, чтобы смотреть на небо без помех.

– Это ты и про нас?

– И про нас тоже. Мы же расчищаем дорожку к угольной куче! Нет, в детстве было куда веселей!

– От того детства мы ушли далеко, Мить. Нам теперь ближе к его отражению в кривом зеркале, – Олег усмехнулся.

– Это ты про что, Олежек?

– Про старость.

– Оптимист, однако…

Некоторое время оба работали молча. Затем Дмитрий остановился, посмотрел на Олега и с чувством всадил лопату в сугроб.

– Олежик, – сказал он, стараясь не повышать голоса, – Подожди. Остановись. Хочу тебе сказать. Я где-то читал, что люди, теряющие мужество, могут заболеть цингой даже на экваторе. У нас для этой болезни более подходящая широта…

– С чего ты взял, что я теряю?

– Я про нас обоих. У тебя с деснами все в порядке?

– Не совсем. Кровоточат и зубы шатаются, а один вот-вот выпадет.

– У меня тоже. И уже поэтому, мы не имеем права киснуть.

– Конечно, дружище, но от этого риса, кто хочешь – прокиснет. Мы же не китайцы. Я мяса хочу и капусты квашеной! И пива! – заорал вовсю мочь Олег, задрав голову, словно надеясь докричаться до кого-то невидимого на черном небе.