Ирина Оганова - #Мы никогда не знаем…

– А как же Ольга? Она вроде меня к вам привела. По-правильному, надо её в долю брать.

– Не переживай, она и так получает. Ленка с твоих проданных вещей отстёгивает! Так что успокойся!

Сонька тяжело вздохнула.

– Не могу я так!

– Ну не можешь, так бери к себе. Я делиться с ней не буду. С каких ещё дел? Да она сама не захочет, тут же как-никак уже подрыв социалистической экономики! Шмотки по знакомым бабам развозить не велико дело, всегда отмазаться можно.

Аня оказалась жёстче, чем предполагала Соня. «Может, права? – подумала Сонька. – Я-то в этом ничего не смыслю. Может, так и надо – каждый за себя?»

Вернулась домой с настроением. Открыла дверь, а в квартире тишина. Испуганно заглянула в комнату. Лизонька безмятежно спала, а тётя Наташа – рядышком на диване, только одной рукой за кроватку держится, будто оберегает дочкин сон. Кругом пахло чистотой и порядком.

И когда успела прибрать и полы намыть? Вот заработаю немного и возьму её в помощницы по дому и за Лизой приглядывать. Лучше не найду человека!

Утром Соня позвонила Ольге и обрисовала перспективы, не смогла утаить, в долгу она перед ней.

Оля и слышать ничего не хотела о подпольном производстве, как громко назвала своё детище Соня. Да и кто знал, что скоро ей всё это неинтересно станет. Познакомится с финном в Ольгино. Так ведь случайно попадёт в мотель на ДР к школьной подружке детства.

На выходные автобусами толпы чухонцев пёрлись через финскую границу – водки русской вволю напиться и девок продажных погонять. В Финляндии сухой закон, а выпить они мастаки.

Сеппо был высокий добродушный блондин, на пару лет старше Оли. Приехал с компашкой молодых сослуживцев погулять в культурный Ленинград. С театрами и музеями не получилось, друзьям хотелось куража, и они два дня безвылазно проторчали в баре да в ресторане с местными девицами. Сеппо с непривычки страдал от похмелья и пустого времяпрепровождения. Ольга сразу заметила, как белобрысый чухонец не сводит с неё глаз.

Надо сказать, большой красотой Оля никогда не отличалась и редко нравилась парням. А тут дело такое! Уставился и глупо лыбится, столкнувшись с ней взглядом. Оля с непривычки от такого внимания готова была сквозь землю провалиться. Вертелась, поправляла волосы, не знала, куда руки деть. Хорошо, девчонки танцевать – и она следом.

Сеппо подошёл и встал в сторонке, потом улучил момент, когда девочки к столу праздничному направились, и подошёл знакомиться – на зависть всем, включая именинницу.

Роман у них закрутился нешуточный. Сеппо приезжал почти каждую пятницу на машине. Он был из богатой финской семьи, но у финнов принято, что дети сами пробивают себе дорогу в жизни, правда, дали возможность получить хорошее образование. Сеппо уже несколько лет работал инженером на судостроительной верфи в Хельсинки, был на хорошем счету и медленно продвигался по карьерной лестнице. Русских знал хорошо. Советский Союз был одним из основных заказчиков, и много советских представителей с семьями проживали в Финляндии по пять лет и более. Сеппо русских любил – гостеприимные, весёлые. Когда объявил, что хочет жениться на Ольге из Ленинграда, никто не спорил и палки в колеса не совал, русская так русская, и дружно всей роднёй разглядывали Ольгины фотографии. Особенно нравилась её грива темных волос и шоколадные, чуть миндалевидные глаза. Видно, бледнолицые чухонцы любили девушек поярче, и наконец-то Оля стала воплощением красоты и совершенства.

Всю зиму девчонки штамповали самопальные кашне. В принципе, работа не пыльная. Накупил отрезов, да прямиком к Насте. Настёна сообразительной оказалась и организовала настоящую мастерскую. Пришлось купить ещё одну швейную и две машинки для вышивания. Мать Настина кроила, а они с подругой шили и клепали надписи дорогой, нездешней жизни. Сонька продыху не давала, сама часто в работу включалась.

– Давайте, увеличивайте обороты! У нас заказ большой, Ане в Грузию лететь!

Жить становилось легче. Соня немного приплачивала Наталье Сергеевне, и та с удовольствием сидела с Лизой, хоть и не денег ради – привыкла к мелкой как к родной. А деньги брала для порядка. Чувствовала себя хозяйкой, даже командовать начала. Но Соню это ничуть не раздражало, понимала – от одиночества это всё и желания быть значимой и незаменимой в чьей-то жизни.

Наталья часто ругала Соню.

– Ну что ты на себя совсем рукой махнула! Ходишь как черт страшная, нечёсаная, в трениках. В таких только двор подметать!