Надежда Хлимонова - Записки из дежурного уазика

– Но у меня же нет больших коричневых прыщей?

– Нет.

– Но почему тогда нельзя дать справку, которая это подтверждала бы?

– Потому что это бред.

– Я согласна с вами, что это бред, но если от этого зависит моя судьба?

После долгой беседы, доктор не выдержал и со словами: «Это полный бред, берите, идите отсюда и больше никогда не обращайтесь!», выдал мне справку, которая подтверждала, что у Виктории Петровой на спине нет больших коричневых прыщей.

Как же я была рада! На следующий день, с самого утра, я направилась на комиссию к хирургу. Пожилой мужчина в течение нескольких секунд переводил внимательный взгляд то на меня, то на справку, но так и не смог ничего произнести. Затем поставил свою ревизию на моей медицинской карточке и пожелал удачи.

Пройдя медицинскую комиссию и покончив с бумажной волокитой, месяц спустя, я стала аттестованным работником полиции, специалистом по осмотру места происшествия в экспертном отделе.

В отделе работало всего несколько человек. Начальником был Игорь, молодой черноволосый мужчина, лет тридцати семи. Он единственный в нашем отделе обладал профильным образованием, полученным еще в Советском Союзе. Всегда хорошо одет, в костюме, подтянутый и с улыбкой на лице. У Игоря был отдельный кабинет, который он делил со своим заместителем Римасом.

Его работа в основном заключалась в том, чтобы отчитаться за отдел в пятницу на совещании и получить по шее от начальства за промахи подчиненных. Игоря мы интересовали только тогда, когда он получал взбучку от начальства.

Римас был полной противоположностью. Светлый, даже с некоторой рыжинкой, коренастый, он постоянно ходил в камуфляжной форме. Римасу было двадцать четыре года, он совсем недавно закончил полицейскую академию, был очень амбициозен и дотошен. Ему нужно было все и обо всех знать. Единственное, чем Игорь и Римас были похожи, так это страстью к курению за закрытой дверью тайком от начальства.

Несмотря на то, что они были такими разными, Римас и Игорь отлично уживались на одной территории. Игоря устраивало то, что Римас с радостью выполнял его работу, а Римасу нравилось быть начальником и лелеять надежду, что когда-нибудь, он окончательно займет место начальника отдела.

У них был небольшой кабинет, где помещались два стола, сейф, телевизор и аквариум с черепашкой. Черепашка оказалась живучей, а вот рыбки одна за другой кончали жизнь самоубийством.

В другой части здания находился наш кабинет, который мы делили на четверых. Виталий Лисов был давним знакомым Игоря, человеком легким на подъем, веселым, энергичным и любителем женского пола. Ему было за тридцать, среднего роста, среднего телосложения, он обладал незаурядным чувством юмора.

Лукасу было двадцать шесть, высокий, худощавый. Он носил очки, одевался очень небрежно, чем-то даже напоминал хиппи. Лукас был немного сумасшедшим, он был отличным специалистом и просто одержим дактилоскопией. Немного напоминал утрированный образ чокнутого профессора, одержимого своими идеями.

Он, так же, как и я, изначально пришел в полицию как фотограф. Лукас был дружелюбным, вечно голодным и вечно пьяным, часто ночевал в кабинете, даже когда не дежурил. Он практически никогда не убирал за собой, потому что ему было откровенно все равно, что другие думают о нем, и бардак и хаос были его стихиями, в которых он чувствовал себя как рыба в воде. Иногда он был по-детски наивен, но его нельзя было назвать инфантильным.

Лукас был очень общительным, любил говорить о работе, ему хотелось быть услышанным и ему нравилось делиться своими знаниями. Мы очень быстро нашли общий язык, и он обучал меня премудростям новой профессии.

Еще в отделе работал однокурсник Римаса – Саулюс Боже. Он был невысокий, коренастый, с темными волосами и, несмотря на юный возраст, его украшал пивной животик. Чаще всего, его называли по фамилии – Боже. Он был очень жизнерадостным, энергичным, юморным, выглядел солидно, любил напустить на себя важность, пустить пыль в глаза, произвести впечатление и уклониться от работы. Боже был дружелюбно поверхностным, ему нравилось посмеяться, выпить пиво с коллегами после работы, но друзей он не искал и особенно о своей личной жизни не распространялся.

Наш кабинет состоял из двух комнат, первая была проходной. В каждой было по два стола и одному шкафу. В дальней комнате стояло кресло-кровать, на котором можно было вздремнуть во время дежурств. Там же находился книжный стеллаж с картотекой отпечатков рук задержанных и потерпевших. В кабинетах постоянно присутствовал рабочий беспорядок, на столах стояли немытые чашки, обрезки фотографий, фотопленки, по углам и подоконникам были разбросаны вещественные доказательства, изъятые с мест происшествий.