Ксения Рормозер - Душа, завещанная Богу. Проза и поэзия

Однажды мы начинаем скучать по нашим матерям больше, чем по нашим детям. И всё чаще приходим молиться за них в Церковь. И души наши утешаются потихоньку и потихоньку привыкают жить дальше с Отцом нашим Небесным, заботящемся и о живущих во времени и о живущих в вечности. …а навело меня на эти размышления одно знатное обстоятельство. Работая в Храме, я второй месяц замечаю, как в одно и тоже время приходит к поминальному столику человек, ставит только одну свечу и молится до первой слезы… быстро смахивает её и уходит из Храма.

Вы, наверное, и сами замечали что, священники по-разному благословляют. Молодые священники не дают целовать себе руку. Священник с которым ты не знаком, как правило, даёт целовать крест вместо руки. Священник, с которым ты знаком давно, даёт тебе руку для целования, ещё и остановится на несколько минут, чтобы спросить как ты поживаешь.

Но мне за многие годы пребывания в православии запомнилось только одно единственное благословение священника. Подошла я за благословением, которое берётся вместо мирского «здравствуйте» (ведь со священниками по Церковному этикету не здороваются, а берут благословение), а батюшка, благословляя, сказал: «Благословляю на жизнь по Христовым заповедям!» И это было очень своевременное замечание к моим мыслям, я даже остановилась от неожиданности…

Мне кажется, что свою любимую Бронницу я найду на Земле с закрытыми глазами.

По запаху земляники в сосновом бору и шёлковому плёсу Глушицы. По шороху мелкого, рыжего песка под ногами и колокольному звону Спаса-Преображенского храма на берегу Мсты. По ворчанию зимнего ветра в руинах Введенского храма на высоком холме, возвышающегося по середине села. По тоскующим звукам гармони и майским песням соловья. По хрусту огурцов и аромату рассыпчатой картошки. По запаху забродившего мёда и студёной колодезной воде. По золотому шуму августовской ржи на против нашего дома.

Бронница – свидетельница моих радостей и горестей. Она завершение моего земного пути. Земля Бронницкая впитала в себя свет моей земной жизни. Так впитывает Вселенная свет давно погасших звёзд. Храни мой свет для моих детей, милая Бронница. Однажды их позовёт за собою судьба. И им понадобятся силы пройти земной путь от начала и до конца сквозь тьму этого Мира. Прошу, всякий раз возвращаясь мыслью домой, пусть они чувствуют тепло материнского света хранимого тобою, родная Бронница. Хочу, чтобы этот свет всегда освещал им дорогу в православную Церковь.

Это было совершенно неожиданно: сегодня утром я проснулась и поняла, что хочу в Африку!

Потому, что устала жить без солнца, устала жить без океана, устала постоянно менять одежду с летней на осеннюю, а потом на зимнюю. Устала от бесконечной слякоти под ногами и гречневой каши с гороховым супом на завтрак, обед и ужин. Устала платить: за жильё, воду, газ, отопление с трудом заработанные деньги, когда в Африке мне хватит для жизни простого шалаша, между рекой и океаном!

И если мой муж не поймает рыбу на обед, то уж сбить кокосовый орех или охапку бананов с пальмы у него (я очень надеюсь) достанет умения. А я буду вязать носки для старых негров и продавать их на местном рынке, потому что старость, даже в Африке, мёрзнет всегда.

Да, Россия моя Родина и я обязательно буду скучать по родному селу.

И первые годы в Африке при воспоминании о России буду по привычке содрогаться от холода, даже при тридцатиградусной жаре. Но потом, когда пройдут годы, и я отогреюсь под африканским солнцем и привыкну жить в тепле, я буду вспоминать только русское лето и мне, наконец-то, станет тепло от воспоминаний.

И вот тогда и только тогда я начну понимать, как люди выживают в России.

У жителей России есть внутреннее тепло и это тепло даёт им православная вера. Человек приходит всегда замёрзший в храм. Он идёт сосредоточенный на себе, идёт мимо нищих и убогих, идёт мимо церковной общины. Он просто тащит себя в храм и тяжелы его беды и не решаемы его проблемы и вокруг слякоть и над ним серое, сумрачное небо. Но вот начинается богослужение и ничто уже не может отвлечь человека от Бога (разговоры прихожан, шум у свечного ящика, хлопанье дверей, детское хныканье). Он полностью сосредотачивается на пении и медленной, торжественной, полной кротости и смирения молитве. И постепенно начинает чувствовать тепло Божественного света, радость Божественной любви, милосердие Божие и всепрощение. Человек забывает себя и всё своё, он медленно, но верно становится способным сам нести тепло и радость тем людям, с которыми живёт каждый день рядом. И от того, что он принимает в себя благодать и живёт ею и делится ею – он постепенно отогревается и согревается настолько, что все заглядывающие в его глаза физически ощущают тепло исходящее от него.