Олег Руденко - Герои забытых сражений

Я умирал. В одиночестве. Среди врагов, но без страха…

Я так и не смог привыкнуть к грохоту двенадцатифунтового орудия. Каждый выстрел, который издавала пушка, пронзала мое тело насквозь, и я замирал на некоторое время, мое сердце будто останавливалось, и я умирал в своем сознании, но через пару мгновений снова оживал и тащил новый снаряд для следующей артподготовки.

Я начал служить ещё мальчишкой (мне не было и четырнадцати). Был 1699 год. По приказу нашего царя-батюшки! Хотя? Кого я обманываю!

Когда мы собрались всей деревней около дома помещика, наш священнослужитель Нестер зачитал приказ, в котором говорилось в воинской повинности перед государем. Вначале были приглашены добровольно, следом принудительно. Так я и попал – второй волной сбора, так как был из семьи холопов.

Нас отправили в лагерь под Ясенькой – небольшой деревней близ Петрограда. Как только приехали у нас спросили наши имена и фамилии. Большой гурьбой расположили в казармах, места было очень мало, ясам спал на полу, не разрешили даже сено подстелить.

Утром нас разбудили общим подъемом и отправили на площадку (после я узнал, что это называется «плац») и нас построили в несколько рядов. На улице было жарко, стоял июль, и температура была выше тридцати градусов. Все вокруг потели и неприятно пахли, так как нам даже не дали сходить на реку, которая была неподалеку.

Из рядом расположенных казарм вышли шесть человек и построились в ряд на определенные расстояния. После они начали называть каждый фамилии. И тут началась суматоха. Каждый, кто слышал свою фамилию, и имя подходили к нему, он вручал ему листок и показывал куда идти.

Я получил листок и отправился в пятую казарму. Там нас было не много, и я понял, что попал не в пехоту. Я боялся, что попаду на борт корабля. Ведь я не умел плавать! Ещё в детстве я упал в прорубь, но чудом меня вытащил от туда отец и с тех пор я боялся воды. Но после инструктажа нашего старосты я понял, что попал в артиллерию.

Нас обучали ровно два года. Меня долго кидали из стороны в сторону. Вначале я был «подносчиком», после меня повысили до «заряжающего», потом до «наводчика». Но уметь точно стрелять оказалось не по мне, и меня обратно перевели в «заряжающего». Я отправлял по ходу службы весточки своим родителям. Немного рассказывал как тут. Писать меня научил дьяк, как и моих родителей. Но от них я ответа не получал.

Тут было в целом хорошо. Кормили исправно, как в деревне я работал помимо службы – косил траву, убирался в казармах, чистил ботинки офицерам.

Год 1702. Меня отправляют далеко на север. В последней весточке, я пишу, матери и отцу о том, где я буду служить, куда они могут писать письма. За два года я не получил от них письма, но высылал исправно им деньги. Хоть у меня была сестренка и маленький брат, но я был уверен, что мои деньги помогут им хоть немного.

Наш царь Петр воевал со шведами и ему нужны были новобранцы. По дороге туда я слышал от людей о том, что артиллерия живет там день-два, что я буду благодарить Бога, если останусь жив и цел в костях.

Мы прибыли туда 26 сентября 1702 года. Нам дали команду расположить орудия на холме, напротив форта и готовиться к артподготовке. Когда мы поставили орудия, нам немедля сообщили выдвигаться в казармы до дальнейших указаний, но при этом оставили подносчика Тихона из нашей батареи охранять орудия.

В нашем районе боевые действия должным образом не велись. Бой был на море. Как нам сообщили, что более пятидесяти кораблей флота Петра выдвинулись против флота Шведов и если они оттеснят врага, то наша задача разбить правую часть форта, которая находилась возле мелководья и отчаянно охранялась шведами. Наши офицеры отправили нас назад к пушкам и велели ждать. Тихон, уставший с дороги, крепко спал возле двенадцатифунтового орудия.

Я сел рядом с ним, но так и не смог уснуть до глубокой ночи и заснул только под утро. Утром меня разбудил офицер пинком по сапогу, я резко встал и выпрямился.

– Так, перекатить пушку на галеру, – сказал он мне.

– Так точно! – ответил я ему.

Я разбудил Тихона и Ваньку. Втроем мы быстро зацепили к повозке со снабжением нашу пушку, и повели лошадь к галере, на которую указал наш офицер Аркадий Иванович. Вода… я иду к воде. От одной мысли мне становилась не по себе, но я знал, что галера довольно устойчива и поэтому немного успокоился.

Там нас ждали матросы, которые помогли нам загрузить и закрепить орудие на галере. Я был очень расстроен тем, что мы будем вести обстрел из галеры. Я с детства боялся воды и не умел плавать и данная ситуация не очень меня радовала.