Ксения Серова - В ритме танца. Роман

Я отряхнула юбку и, прихрамывая на правую ногу, направилась к кабинету, в котором проходил урок русского языка. Открыла дверь и вошла в класс.

Одноклассники, увидев меня, тихо рассмеялись.

– Эй, овца косоглазая, что уставилась? – выплюнул рыжий мальчишка.

Услышав в свой адрес обидное слово, прикоснулась к груди, почувствовав острую невыносимую боль. Я тяжело вздохнула, молча подошла и села за парту.

Прозвенел звонок с урока. Дети соскочили, закричали и быстро начали собирать свои вещи. Всем хотелось скорее вырваться из душного класса.

Мне теперь надо подойти к девочке Кате с темными и очень короткими волосами, и попросить у нее тетрадь по русскому, ведь я пропустила почти половину урока.

– Кать, приходи сегодня ко мне в гости, – я видела, как к подруге подошла Лика, мило улыбаясь.

Внутри меня что-то оборвалось, и я замерла на полпути, так и не подойдя к Кате.

Лика, первая заметившая меня, не смогла удержаться, чтобы не съязвить:

– Что уставилась, хромая? Хватит пялиться!

Я тяжело вздохнула, убрала тетрадь в розовый портфель и вышла из класса, услышав доносящиеся мне вслед ядовитые слова одноклассницы:

– Как таких убогих носит Земля, не понимаю!

Слезы боли и отчаяния пытались вырваться наружу, но я сдерживала их из последних сил.

Несмотря на то, что уроки ещё не закончились – впереди оставалось ещё два урока – но все равно приняла решение уйти.

Опрометью сбежала вниз по лестнице на первый этаж, держась за поручень, чтобы не упасть.

Слезы все-таки полились, и я бежала, ничего не видя: всему виной мутная пелена, застилавшая глаза. Могла лишь чувствовать. Попыталась напрячь слух. До меня донёсся мальчишеский крик, и я почувствовала, как подо мной оказалось худенькое тело.

От шока слезы высохли, и пелена с глаз исчезла. Неясные очертания начали прорисовываться в четкую картину спустя некоторое время, могла без труда разглядеть незнакомца. Его овальное лицо обрамляли темно-каштановые волосы, а во взгляде бездонных синих глаз читалось удивление, смешанное с шоком.

– Слезать-то собираешься? – спросил он хрипловатым голосом, первым выйдя из шокового состояния.

Только тут до меня дошло, что я все это время лежала на нем.

– Прости, – смутилась, вставая с прохладного пола. – Я тебя не заметила, – и собиралась уходить, но меня остановил его неожиданный вопрос:

– Ты из-за чего плакала? – он уже встал, отряхнулся и выжидающе смотрел на меня.

– Просто так. Захотелось просто, – пожала плечами я.

– Понял.

Конечно, я соврала. Просто не привыкла рассказывать все. У меня и друзей-то нет. Из-за постоянных издевательств со стороны детей я замкнулась в себе и отгородилась от сверстников.

Все началось с самого моего рождения. Я задавала мысленно себе вопрос: зачем я родилась? Для чего?

У меня плохое зрение и плюс также детский церебральный паралич.

Совсем недавно, прошлой весной, мама мне рассказала, что я отличаюсь от других детей.

Маме врачи сказали, что я не жилец, и даже предлагали родителям написать от меня отказную.… Сообщили о том, что, скорее всего, я совсем не смогу ходить и разговаривать, как нормальный здоровый человек, и проведу всю свою жизнь в инвалидном кресле. Мама не смирилась с мыслью, что я навсегда останусь овощем, и ездила по всемирным врачам лишь для того, чтобы поднять меня на ноги.

Так нас судьба забросила в Чернигов к профессору, лечащему людей с помощью утопления. Его методика лечения помогла – в двухлетнем возрасте я встала на ноги и постепенно начала разговаривать.

Одним весенним деньком в мамин выходной (она работает у меня поваром в ресторане «Магнолия») во время приготовления ужина она включила телевизор, где показывали певицу. Лишь спустя примерно полчаса мама заметила, как я пританцовываю под музыку. Я не просто танцевала: смеялась так, будто чувствовала, что танцы – это моё.

Мамочка взяла меня за руку и сообщила мне, на тот момент трехлетней девочке, отличную новость: мы идём записываться на танцы!

Мы пришли на просмотр. Мама постучалась в дверь кабинета танцевальной студии, и мы вошли. В танцевальном классе была полная женщина-хореограф. На вид лет пятидесяти, с темными волосами. Она готовилась к очередному занятию. Неподалеку стояла группа детей из шести человек.

– Здравствуйте! – поздоровалась с хореографом мама. – Я бы хотела записать дочку на танцы.

Женщина обернулась на голос мамы и, растянув пухлые губы, косо оглядела маму с ног до головы, недобрым взглядом говоря: мол, деточка, вы, случаем, дверью не ошиблись?