Наталья Невгод - Проклятие Удава

Она пришла вечером и своим счастливым визгом заглушила все родительские претензии. Бросилась кружить маму, потом повисла на отце, ругать её было бессмысленно. С того момента основной темой разговоров в семье был Саша Копылов. «Великий комбинатор» Дмитрий Алексеевич Крабник остался собой весьма доволен.

В целях экономии электроэнергии Ольга ложилась спать рано, но не засыпала, а работала: придумывала новые темы для своих статей, составляла тексты, чтобы на следующий день быстро изложить их на бумаге – к редакционным компьютерам её не подпускали. Выполнив намеченный план, она оглядывалась назад, в прошлое, пытаясь понять, почему так всё складывалось.

Самые яркие воспоминания раннего детства: какой у неё замечательный брат и какая сама она жуткая дура. Брата она любила гораздо больше, чем маму и папу, вместе взятых. Дети жили в маленькой комнате, а родители – в большой, которая считалась залом. Забравшись на верх двухъярусной кровати (её личное пространство), Оля, затаив дыхание, смотрела, как брат одевается, ходит, играет… Представляла себе картины, как бросается ему на выручку в случае опасности, как он удивляется её смелости и горячо благодарит. Обязательно надо было его спасать, потому что просто так он на неё внимания не обращал.

Да это и понятно: все вокруг знали, что Оля Портич – дура. Выяснилось это в детском садике. Воспитательницей у них была толстая, черноволосая, усатая тетя, имени её Оля никак не могла запомнить, отвечать ей на занятиях, хорошо выполнять задания она тоже не могла. Воспитательница нажаловалась маме, и та отшлёпала дочку, приговаривая:

– Почему на занятиях в садике ничего не делаешь, отвечай! Почему молчишь, как истукан?! Скажи матери хоть что-нибудь, дура!

Но девочка ничего сказать не могла, потому что не знала… Если б знала, она бы, может, и не молчала, может, она бы не хуже других работала!..

Мама несколько раз приходила в садик (он находился рядом с домом, и Олю не надо было водить туда за ручку), встречалась с разными тётями, и все говорили о какой-то спецшколе. Оля поняла: ей не место среди нормальных детей, но ни в какую спецшколу она не хотела, боялась.

Неизвестно, чем бы дело закончилось, но, когда Оля перешла в старшую группу, чёрная усатая тётя куда-то исчезла, а на её место пришла молодая, хорошенькая Юлия Григорьевна. Новая воспитательница очень понравилась Оле, захотелось научиться все делать так, чтобы она была девочкой довольна.

В первый же день Юлия Григорьевна вызвала её «к доске». Не успела она дать Оле задание, как ребята загалдели:

– Юлия Григорьевна, вы Олю не вызывайте, она ничего не знает!..

– Она всегда молчит!..

– Она ничего не понимает и не умеет!..

– Оля Портич – дура!

Она и сама очень хорошо знала, что дура, и на детей не обижалась. Но… Милая, красивая, лучшая на свете Юлия Григорьевна!… Что она об Оле подумает?! Уж перед ней-то девочка ни за что не хотела выглядеть дурой! Она сжалась в комочек и приготовилась… умирать. А что ещё оставалось?

Но тут воспитательница положила ей руку на голову, слегка погладила и сказала:

– Оля, посмотри внимательно на детей и скажи, кто из них самый красивый.

Задание было странное, но интересное. Оля оглядела группу и ответила:

– Самые красивые Яна Незванова и Лика Шершнёва. (Яна была жуткой задавакой, а Лика – такой же жуткой ябедой, но ведь об этом никто не спрашивал.) А мальчиков можно назвать?

– Обязательно! – улыбнулась воспитательница.

– Самые красивые Серёжа Першин и Серёжа Гладких.

– Дети, давайте похлопаем Яне, Лике и двум Серёжам за то, что они такие красивые! – Ребята похлопали. – А теперь, Оленька, скажи, кто в группе самый умный.

– Самый умный Сережа Першин. Он и самый красивый, и самый умный – можно так сказать?

– Конечно. А есть в группе еще самые умные?

– Есть. Самые умные Олеся Клянт и Владик Зоркин. А еще Владик лепит из пластилина таких зверей, что их хочется погладить и покормить, потому что они как живые! Можно было об этом говорить?

– Не только можно, но и нужно. Дети, давайте похлопаем Серёже, Олесе и Владику за то, что они умные и талантливые!

Потом по просьбе Юлии Григорьевны Оля назвала самых добрых, самых сильных, самых весёлых, ещё кого-то… Всем похлопали. Наконец, осталось трое, о которых совсем нечего было сказать. Они чуть не плакали, Оле было очень их жаль, она поднапрягла свои мыслительные способности:

– Юлия Григорьевна, а вот если человек совсем не зазнаётся, не хвастается – это как называется?