Иван Поляков - Похождения начинающего охотника-любителя

Он жил в тайге, где-то далеко в алтайском крае, в собственной построенной им самим избушке. Зарабатывал на жизнь охотой, добывая дичь и сбывая в государственные приемные пункты шкуры соболей, куниц, белок и других зверей. Тогда за шкуры платили не малые деньги, особенно за соболей, но и добыть их даже профессионалу было очень нелегко. Видел я его всего два раза в жизни. В первый его приезд я был совсем маленьким и ничего практически не помню. Зато второй раз, когда он приезжал к нам не только в гости, но и по делам, я запомнил и его самого и его рассказы. Он был высокий, худой, жилистый. Волосы слегка волнистые, тёмно-русые, непослушные. Спокойный, полный достоинства, знающий себе цену. Прямо вылитый герой рассказов Джека Лондона. Мне казалось, что он всё умеет. Да, наверное, так оно и было, и должно было быть, поскольку живя в одиночку в тайге необходимо уметь очень многое. Он ставил силки, выделывал шкуры, умел вкусно готовить, различал целебные травы не говоря уж о грибах. А стрелял вообще, как Длинный Карабин из романов Фенимора Купера. Это я видел сам. Он приехал в начале осени, была открыта охота и один раз он ездил с нами на тетеревов. Вот это было зрелище! Сгоним стайку с гречихи (тетёрки кормились там в поле на вечерней и утренней зорьке), они летят мимо нас. Мужики палят без передыха и всё мимо, а братан вскинул ружьё и почти не целясь с одного ствола бабах! И две штуки упали. Со второго бабах!! И ещё две упали. Вот это да! Я ни до, ни после никогда не видел, чтобы так стреляли по летающей дичи, да ещё из незнакомого ружья. Больше он с нами не ездил. «Я – говорит, – не для этого приехал. У меня и дома такого удовольствия с избытком». Со мной он разговаривал абсолютно на равных, как со взрослым. Одна из целей его приезда состояла в том, чтобы добыть детали для постройки снегохода. Надоело, мол, зимой болтаться на лыжах проверять силки да капканы, лучше на технике ездить. Ну, а поскольку детали требуют денег, он привёз с собой триста шкурок то ли сурков, то ли сусликов, то ли хорьков точно не помню. Шкурки были необработанные. Брат купил кучу бутылочек уксусной эссенции и вылил в ванну. Не знаю в какой пропорции он разбавил это водой, но вонь стояла страшенная. Проходя по коридору мимо ванной комнаты все чихали и ревели. Замочил шкурки в этой адской смеси. К счастью мокли шкурки не долго, сутки или двое, но выветривалось потом всё очень небыстро. После замочки мы с ним утащили шкурки на огород. У нас был там небольшой деревянный домик и на его стенках, хорошо хоть снаружи, шкурки были развешаны для просушки. Но не просто повешены, а растянуты по стене, прибитые очень аккуратно по краям маленькими гвоздиками. Сохли они дней пять, причем по мере высыхания шкурки съёживались, и мы их перевешивали чтобы не порвались, переколачивая гвоздики. После сушки надо было острым ножом осторожно, чтобы не повредить шкуру, убрать с внутренней стороны оставшиеся прослойки мяса. Последним этапом брат очень аккуратно зашил тоненькой капроновой ниткой не многие, но всё же кое на каких шкурках имеющиеся, прорехи. Получились отличные, выделанные и красивые шкуры. Они были сданы оптом в пошивочное ателье, не торгуясь и, по-моему, за триста штук получилось три тысячи рублей, что были по тем временам очень неплохие деньги.

На выручку брат закупал на заводе и где-то ещё какие-то детали, паковал их в ящики и отправлял на Алтай видимо на какой-то перевалочный пункт. Я все допытывался как добраться до него.

– Ну как. Сначала самолётом часа четыре, потом вертолётом полтора, ну а там уж рядышком совсем. На лошади где-то около суток и дома.

Потом, с того перевалочного пункта, вместе с закупленными мешками муки, чая мешком «примы», сахара и т. д. (чтобы хватило до следующий вылазки из тайги) вышеуказанным транспортом (вертолётом, лошадью, пешком) посылки были доставлены до места дислокации. Позже, из приходивших родителям писем (очень редких), я узнал, что снегоход был собран и успешно эксплуатировался.

Всё время пока решались насущные проблемы и задачи я старался находится рядом с братом, конечно после прихода из школы. Его моё общество нисколько не тяготило, тем более, что родители целый день на работе, а после одинокого житья в тайге видимо тоже хочется пообщаться. Он знал всё на свете, владел всеми темами.

– Откуда ты всё знаешь? – не переставал удивляться я.

– Так у меня в избушке рация. А в тех краях можно услышать всё и без цензуры. Граница рядом, ничего не глушится. Тем более перед заездом на очередную зимовку закупаю пачками журналы и газеты и вечерами всё это штудирую.