Валентина Чемберджи - Истории Мнемозины (сборник)

Так и есть! Про Золотую Книгу ни слова! Тогда я прямо спросила:

– Ну а другая книга, она про что?

С. задумался, помолчал.

– Знаешь, она состоит из разных историй… Иногда все идет в ней хорошо и справедливо, а иногда – нет, ничего не поделаешь. Не такая уж это простая книга…

– А мне можно ее почитать?

– Тебе? Понимаешь, это невозможно. Только я могу читать ее. У тебя просто не получится, и все будет совсем другое. Но я постараюсь что-нибудь придумать, – и с этими словами он пошел заниматься. С. учился в музыкальной школе, а, следовательно, каждый день должен был немало времени проводить у рояля.

Заниматься, конечно, было неохота. Хотя по опыту С. знал, что главное – это начать. Потом понемногу втягиваешься. Правда, рояль был с характером и иногда не поддавался никаким стараниям. Когда С. вошел в комнату, рояль стоял не глядя на него, с закрытой крышкой.

– Сейчас, – сказал мальчик.

Рояль промолчал. Он был уже немолод, привык работать не за страх, а за совесть и знал цену времени.

– Сейчас, – только часы проверю, продолжал тянуть время С.

– Чтобы не «перезаниматься», – мрачно подумал рояль и не издал ни звука в ответ.

Открыв крышку рояля, мальчик рассмеялся, потому что вспомнил, что было сегодня на уроке математики: Мишка, который по обыкновению не решил задачу, заданную на дом, в ответ на просьбу учительницы показать ей тетрадку, вдруг ни с того ни с сего выпалил:

– А можно, я вам лучше спою? Все, что только захотите.

Учительница опешила.

– Что-что?! – грозно спросила она. Но ответа не успела получить, потому что пока она удивлялась, а все хохотали, как раз прозвенел звонок, и Мишка был спасен. Он, правда, и сам немало удивился тому, что сказал, как-то само выскочило. С. и сейчас не мог удержаться от смеха, вспоминая всю эту сцену. В таком легкомысленном настроении он начал играть гамму, и рояль сначала отвечал ему раздраженным дребезжащим голосом. Мальчик, наконец, услышал его и взялся за работу. Рояль смягчился. Гамма зазвучала ровнее.

Все приходит к тем, кто умеет ждать.

– Давай попробуем так, – сказал мне в один прекрасный день С, – я выбираю какую-нибудь историю из этой книги и читаю тебе вслух. Потом, перед самым главным местом я останавливаюсь, и ты мне говоришь, как, по-твоему, кончилась эта история. Но это еще не все. Ты, во-вторых, говоришь, как бы тебе хотелось, чтобы она кончилась. И тогда я говорю тебе, вернее, читаю, как она кончилась на самом деле, то есть в книжке. Получится, что и ты как будто читаешь со мной вместе. Если, конечно, можно назвать это чтением, – с загадочным видом добавил С. – Ну как, согласна?

– Ты еще спрашиваешь! Конечно, согласна! Совершенно согласна и очень рада. Я только повторю, чтобы не перепутать: ты читаешь или рассказываешь мне разные истории, а я должна сказать, чем, по моему мнению, все кончилось; а потом – как бы я хотела, чтобы это кончилось. А потом ты мне говоришь, как все было на самом деле, то есть в книжке… Да! А вдруг я отгадаю? Тогда что?

– Ничего такого. Отгадаешь – и хорошо.

– Это даже похоже на какую-то игру, – сказала я.

– Может быть… Завтра начнем. Мне тоже очень хочется попробовать, – сказал С. и медленно вышел.

С. не забыл своего обещания. Назавтра, вернувшись из школы, он позвал меня к себе в комнату, открыл заветную книгу и произнес:

– Ну слушай. История первая.

Жила-была довольно толстая девочка. И не такая уж красивая. Все остальные девочки в классе любили над ней подшучивать. Во-первых, над толстыми всегда смеются, а во-вторых, она ничего не умела делать лучше всех или хотя бы как все, – ни шить, ни танцевать, ни играть на рояле; училась, правда, хорошо, но на это никто не обращал внимания. И, наверное, она часто грустила и думала, что родилась неудачницей.

Лиза – так ее звали – больше всего на свете любила читать, и когда читала, то воображала себя всеми героинями, которые, конечно, отличались красотой, добротой, ловкостью, все на свете умели делать, и обязательно в них было что-то необыкновенное. Все их любили, уважали, никто не дразнил и уж, конечно, ни про одну не было написано, что она толстая.

Как-то мама подарила Лизе котенка. Котенок рос и мяукал на разные голоса, и вот девочка научилась мяукать, она мяукала все лучше и лучше и в конце концов поняла, что вряд ли кто-нибудь еще умеет так замечательно мяукать. Теперь она лежала в кровати и думала перед сном не только о том, какое бы платье выбрала, оказавшись на месте Элизы из сказки Андерсена [10] Андерсен Ханс-Христиан . Датский писатель. Сочинил самые лучшие сказки на свете. «Дикие лебеди», – небесно-голубое, серебряное или золотое, как солнце, – нет, она теперь не мечтала о платьях, а пробовала мяукать на разные лады, и стала повеселее. Потому что научилась делать что-то лучше всех.