Станислав Богданов - Вторжение деструктов. Новое житие

– Человек-гора, ты не прав, – рассмеялся он. – Ты зачем подстраиваешь парня под свою волну? Я с ним уже поработал, он всё воспринимает нормально. Просто отпусти его, и он пойдёт своим маршрутом. Как за клубочком по ниточке или за колобком. На что русские народные сказки – писали их неглупые люди.

Александр Андреевич первым заключил его в свои объятия.

– Хотите сказать, что разумный риск оправдывает себя? – заговорил он, натискавшись.

– Хочу сказать, что если человека ведёт Бог, то человеку надобно идти. Незачем его сдерживать. Хорошо?

– Хорошо-то хорошо. Но ситуация явно препоганненькая. Его явно хотят использовать, а потом, прикрывшись, сделать из него чехол. Или контейнер для перевозки. Это ещё хуже. Мы с местными не знаем, что делать, а тут: к тому же контейнер из нашего соратника, нашего сотрудника! Ты бы отдал меня на заклание? Я тебя нет – ни в жисть…

– Спрашиваешь? Но тогда, в Сталинграде, или чуть раньше, у тебя под Москвой, всё было ни так явно, как сейчас. Вернее, что бионегатив действовал, но у деструктов было множество личин. А сейчас к нам пожаловал сам Тумарион, их павший воитель. Прямая противоположность Архистратегу Михаилу. Мне не кажется, что: хм, гм… наш Михаил почувствует себя хреново, окажись он среди этой нечисти. Нечисти, которой необходимо помочь отмыть самоё себя.

– Даже если она, эта нечисть, этого как следует не хочет? – встрял Павел Фёдорович. – Простите, но я бы так уверенно повоздерживался…

– Я только что вернулся из города, – возразил ему Цвигун. – Изучал полевую структуру. Наблюдал кое-что. Эти чёрные существа себя скоро проявят по всем каналам, надо полагать. Через многих наших деструктов. Причём, даже если те не выдержат условий транспортировки и дадут дуба скоропостижно. Главное что деструкт – это прекрасный в их понимании чехол или контейнер. Для большего он их, собственно, не интересует.

Миша было сорвался, чтобы наговорить ему кучу благодарностей и потрясти для этого одну или сразу обе руки. Но Сан-Саныч не дал ему этого сделать.

…Молниеносным отработанным движением он качнул ладонь сторону Мишиной груди, и парень остался стоять на месте, шевеля губами, как рыба.

– Не дам! – сказал он, молодецки выставляя грудь. – Это мой ценный кадр. Такими не разбрасываются. Он без году неделя в Центре и вот уже такого леща на удочке притянул. А ты хочешь, чтобы его прям так…

– Это мой будущий зять, между прочим, – съязвил Цвигун. – Моя девочка спит и молится на него. Думаешь, мне его не жаль? Думаешь, Центру в наше время не было жаль, когда гибли тысячи, чтобы выжили сотни? Потому что в другое время эти тысячи были бы поставлены в другие условия. У них появился бы шанс стать людьми. А эти сволочи обрезали эти условия и времена изменились. Отсюда слепое зверство в казалось бы цивилизованных французах, немцах, у наших русских ребят. Когда у кандидатов на звание Человек обрезают условия для обретения человека, их отрезают от Бога в Человеке. Они скатываются тогда ниже зверей, ибо зверь убивает только по необходимости. А мы с тобой видели и знаем, как убивают из получеловеческого и полуживотного зверства. Истина, говорят, где-то посередине? Это верно. Но самое страшное, это когда ты замер на середине и тебя пытаются не пустить дальше. Это Сфинкс: человек-лев. Голова человека, но туловище и сердце… Возможны остаточные проявления. Недаром Наполеон приказал стрелять по этому лику ядрами. Что-то явно испугало его – его внутренняя середина…

– Но ты же видел этих монстров в действии, – не унимался Александр Андреевич. – Тебя это не смутило: там на площадке?..

– Во-первых, я видел всего одного из них. Во-вторых, это всё равно чужая, не подчинённая Тумариону тварь. Ну, а в третьих… Я верю этому Человеку, – Василий Иванович хлопнул Мишино плечо, отчего парень тут же пришёл в себя.

– А? Что?.. Я долго спал? – засуетился он.

– Да нет, самую малость, – подмигнул ему Цвигун. – Человек-гора тебя малость отключил. Что ж, иди куда собирался.

Миша окинул взглядом Александра Андреевича и Павла Фёдоровича.

– Иди, конечно, – заулыбался шеф, скрывая свои чувства. – Я бы тоже пошёл. Не возражаешь, Миша?

Миша понимающе кивнул:

– Более чем! Мне было сказано буквально следующее: почему твои шефы не общаются со мной? Он сам приглашает нас к общению. Грех не использовать такую возможность.

– Он вас обоих в заложники возьмёт, – протестующее махнул руками Павел Фёдорович, делая неуловимые знаки начальнику ГАН. – Я категорически против! На основании параграфа 8 своего подразделения я вынужден сделать запрос в штаб-квартиру. Пока же имею полное право удержать вас от…