Сергей Минутин - Вирусы просвещения

Для перестроечного режима и его западных партнёров-советников проблема была в том, что социальные системы выстраиваются государством из традиционных общественных отношений и во многом зиждется на традициях. А «власть традиций» штука довольно сильная. Это и обычаи, и взгляды, и сложившийся порядок в поведении, помогающие человеку, а частично и власти, поступать правильно и непротиворечиво мнению друг к другу. Хотя, конечно, и традиции могут быть разрушены. Само слово «перестройка» по факту своего осуществления, подразумевало именно такое разрушение.

Но у «перестройщиков» не было своей идеологии, а чужую они не понимали совсем, и видели в ней только «феликсологию», что и позволяло им (включая и самый высший эшелон власти) брать взятки у чужих идеологов на проведение санаций и секвестров управляемому ими же народу. Загадочна душа русского народа!

Прежде всего, вал модернизации обрушился на систему образования. Начался он ещё в середине 70-годов ХХ века, но всплыл айсбергом в 90-е и топит по секциям «титаник образования» до сих пор. По сути, этот вал модернизации был призван уничтожить всю систему российского образования.

Пройдохи, дорвавшиеся до высшей власти, подпитываемые чужими деньгами, прекрасно понимали, что лучше губить страну и всё в ней портить не своими руками, а чужими, начиная с рук детишек. Всё, что для этого было необходимо, так это заставить воспитателей уцелевших детских садов и учителей уцелевших школ, преподавать не «заповеди строителей коммунизма», а «заповеди грамотного потребителя».

Возразила церковь, так как «заповеди строителя коммунизма» были идентично «христианским заповедям». Но церковь быстро поставили на место всё той же радостью «потребления», объяснив, что она – есть знамя перестроечного режима и должна развиваться на ветру в тех же рамках «грамотного потребителя», или в прежней формуле Маркса «деньги – товар (религия) – деньги», и что отклонение от этих формул для неё опять будет смерти подобно. Церковь, как корпорация с этим, в общем-то, согласилась быстро, уповая на будущее просветление народа, а вот учителя не сразу и не все.

Как принято выражаться с 90-х годов ХХ века, учителей банально «подставили». Учителям было предписано осуществлять «власть учителя», то есть оказывать на обучаемых заказываемое властью влияние. Нюансы были скрыты в этом «заказе». Если раньше под «властью учителя» подразумевалось влияние на ученика своими убеждениями, жизненным опытом, нравственным примером, то новый «заказ» подразумевал наличие их полного отсутствия.

Слово «воспитание» в системе образования было подвергнуто анафеме и запрещено. Из оборота было изъято и слово «просвещение», хотя это было и не совсем понятно, так как в США, у партнёров наших депутатов и правительства, есть даже министерство просвещения. Но эти партнёры посоветовали своим коллегам в России себя не утруждать просвещением народа. Это им так понравилось, что избранию очередного президента США Государственная дума РФ аплодировала стоя, и показывала свой экстаз по телевидению.

Уместно заметить, что в 90-е годы, на фоне массовой безработицы, не выплат заработной платы, исход грамотных и ответственных учителей несколько замедлился. Это замедлило рост нарастания детской и юношеской агрессии.

Тем не менее, школы активно распрощались с учителями – мужчинами. В оси координат с бонусной системой оплаты труда, «портфолио», аттестациями, бесконечной писаниной программ, электронных дневников и прочей глупости, мужчины оказались более беззащитны, чем женщины. Интриги, склоки, алчность никто в природе человека не отменял. Но зачем всё это нормальному мужчине-учителю? В итоге, мы имеем, что имеем. Школы обезличены, так как в них не осталось учителей с большой буквы, коих было немало в годы существования СССР. Сегодня усиленно возвращают «светлое» прошлое и действительно, вновь хочется писать такие книги об образовании, которые писал Сологуб «Мелкий бес», Достоевский «Бесы» и т. д.

Почерк власти в системе образования ничем не отличался от её почерка в других отраслях государственной и общественной деятельности, и был направлен на разрушение. Разрушение должно было проходить при отсутствии «виноватых», то есть обезличено. Деление власти на федеральную, региональную, муниципальную и её усиление многочисленными ведомственными структурами призванными зарабатывать деньги, есть не что иное, как переложение ответственности друг на друга без всякой конечной цели для государства. Это похоже на игру в напёрсток. Банкуют западные партнёры, гоняя напёрстки по столу, и предлагая российскому народу найти свою страну под одним из напёрстков. Но как это сделать, если из уст первого президента РФ Ельцина Б.Н. прозвучала команда «брать, кто сколько может» и её до сих пор никто не отменял. Педагоги не стали исключением.