Алекс Экслер - Кеша

Однако все это настолько его испугало, что он категорически восстал против попыток супруги пичкать его этим чертовым Брэггом вместо привычной еды, и она, пораженная твердостью позиции супруга, которым обычно могла помыкать как хотела, отступила, и Сергей Петрович вернулся к нормальному режиму питания.

Размеренное и спокойное пенсионерское существование прекратилось для Сергея Петровича в один момент, когда Софья Павловна во время прогулки как-то очень странно выдохнула, приложила правую руку к груди и осела прямо на дорожку. Он страшно испугался, дрожащими руками пытался по телефону вызвать скорую, но все никак не мог попасть в кнопки – хорошо еще, что в парке было немало людей и кто-то из них позвонил врачам.

Люди помогли посадить Софью Павловну на скамейку, стоящую рядом с дорожкой, скорая, как ни странно, приехала довольно быстро, и Софью Павловну отвезли в больницу.

Она там пролежала два дня, и Сергей Петрович уже думал, что жена скоро пойдет на поправку, как вдруг на третий день Сергею Петровичу позвонили из больницы и сообщили, что у жены ночью случился еще один сердечный приступ и она умерла.

Самое странное, что Сергей Петрович, услышав это страшное известие, почти ничего не почувствовал. Точнее, он почувствовал некоторое облегчение. Ему, конечно, чисто по-человечески было жалко супругу, с которой они вместе прожили несколько десятков лет и вырастили сына Андрея, но никакой любви там давно уже не было, а в отношениях Сергея Петровича с супругой превалировал некий страх Сергея Петровича чего-то сделать не так, чтобы получить суровый такой чисто учительский выговор.

Когда Сергей Петрович работал, они общались намного реже и ему это все не так давило на психику, а после того, как он вышел на пенсию, состояние легкой нервозности и определенного стресса его преследовало постоянно.

И сейчас, получив такое известие, Сергей Петрович почувствовал, что его впервые за последнее время, что называется, отпустило. «Я теперь могу делать что хочу, – мысленно сказал Сергей Петрович, и это его очень обрадовало. – Я даже, – подумал он, – сейчас могу пойти в туалет и отлить стоя! Я же вообще уже забыл, как это делается!»

Сергей Петрович решительно направился в туалет, бодрым шагом подошел к унитазу, поднял крышку с сидушкой и… Но тут до него дошло, что ему же это все и убирать, после чего Сергей Петрович вздохнул, опустил сидушку, привычно взгромоздился на унитаз и стал думать, что ему в ближайшее время необходимо сделать – ведь нужно организовать похороны.

Похороны получились довольно скромными. Прилетел их сын Андрей – он последний десяток лет жил с семьей в Соединенных Штатах. Пришел друг детства Андрея Петя, с которым семья Андрея общалась довольно часто – Петя как бы взял над ними шефство после отъезда Андрея. Также пришли несколько родственников и завуч из школы, в которой работала Софья Павловна. Из ее учеников не пришел никто: честно говоря, Софью Павловну в школе не особенно любили за сухость и резкость. Ну и еще пришла Викуся – старая подруга семьи, которую одинаково любили и Сергей Петрович, и Софья Павловна, которая, если честно, мало кого любила. Но Викуся была настолько светлым, веселым и жизнерадостным человеком, что, когда она приходила к ним в гости, квартира как будто бы дополнительно освещалась.

Похоронили Софью Павловну на Востряковском кладбище, на поминки поехали только близкие родственники, Петя и Викуся. Посидели, повспоминали, немного выпили. Вот и все.

Через день после похорон Андрей затеял с Сергеем Петровичем серьезный разговор.

– Пап, – сказал он, – а давай ты подумаешь над тем, чтобы переехать к нам в Штаты, а? Что ты тут будешь делать один? Ты же знаешь, у меня там хороший дом с участком, места – полно, у тебя будет большая отдельная комната с ванной. Там и климат намного лучше, и жить комфортнее. Опять-таки – мы рядом, внучки рядом. Подумай, а? Может, не сразу, не завтра, но через некоторое время, например.

– Андрюш, – растерянно ответил Сергей Петрович, – да как же это мне – да вдруг уехать в Штаты? Я же совершенно советский человек. Там же все чужое: язык чужой, люди чужие…

– Да какие же чужие? – удивился Андрей. – Ты же будешь с нами. Мы же не чужие. И мы дома говорим по-русски, чтобы девчонки язык не забывали. Будет все как здесь, только намного комфортнее. Чего тебе киснуть одному в этой небольшой квартирке?