Татьяна Володина - Так могло быть

Соня познакомила Лену с Наташей и та, оценив ее, сказала: «Наш человек». С тех пор они дружили втроем, при этом Лена помыкала Натальей, а той, похоже, это нравилось. Подруги все разные, но им очень хорошо вместе, они чудесным образом дополняли друг друга. После того, что случилось с Соней три года назад, Лена и Наташа объединились и теперь постоянно учили ее, как жить. Соня с интересом наблюдала за их потугами, и ей это даже доставляло наслаждение. Она не сопротивлялась, но и слепо не следовала их наставлениям.

Итак, Павел, которому подруги Наташи поставили оценку «отлично». При появлении Сони он вышел из-за стола, коренастый, широкоплечий, с намечающимся животиком, элегантный, в белоснежной рубашке и, как всегда, в красивом галстуке и, подойдя, чмокнул ее в щеку.

– Привет. Непременно доложу твоей жене, что ты в рабочее время целуешь своих подчиненных, – серьезно сказала Соня.

– И пожалуйста, скажи ей, что я целую только красивых и умных подчиненных, – засмеялся тот.

– Это ты сам скажешь, когда будешь оправдываться. – И она протянула ему документы.

Около часа обсуждали проект макроэкономического прогноза развития экономики на три ближайших года. Соне было легко общаться с Павлом. Тот уже ознакомился с проектом, и сейчас ему важно было обменяться с ней мнением. Он, как и она, уперся в показатели, которые вызывали у Сони сомнения. Они так увлеклись, что не замечали звонков своих телефонов, а если они им докучали, то просто сбрасывали их.

Дверь кабинета тихонько открылась, и показалась голова Верочки, секретаря Павла:

– Павел Андреевич, уже неоднократно звонит председатель. Мне нужно ему что-то сказать?

Павел поднял голову, посмотрел внимательно на Верочку, а затем рассмеялся:

– Нет, Вер, ты лучше ничего не говори. Передай, что я сам позвоню.

Когда голова Верочки скрылась за дверью, он снова рассмеялся, а затем вздохнул:

– Вот черт, надо звонить. Спасибо тебе, умная красавица. Мне с тобой хорошо. Твоя, небось, с ума сходит, где ты. Да, чуть не забыл. В Лозанне через две недели состоится международный экономический форум или конференция. Вещать будут на английском. Я хотел сам туда махнуть, но подумал, что тебе нужно расслабиться и побывать на людях. Это пойдет на пользу и тебе, и банку. Прими это как мое извинение. А потом, ты у нас полиглот и сможешь пообщаться на английском и французском, а если будут немцы – то и на немецком.

– На немецком я хуже. Ты ведь собирался сам?

– А, перестань. У меня здесь дела, а то бы я махнул с тобой, – он кокетливо улыбнулся. – Еще раз спасибо.

Когда Соня выходила из кабинета, Павел уже звонил председателю. Верочка взглянула на нее, подняв вопросительно бровь, а Соня, пожав плечами, ответила ей очаровательной улыбкой. «Интересно, как будут развиваться события. Поживем – увидим!»

Еще не дойдя до своего кабинета, Соня уже знала, что ее разыскивают с собаками. Вздохнув, она направилась в кабинет начальника, по дороге подумав, что когда вернется к себе, то позвонит и предупредит Наталью, что на глазах всего банка – а Верочка и есть его глаза и уши тоже – она уединилась с ее мужем.

– Где вы были? – с раздражением спросила Алексеева, когда Соня вошла в ее кабинет.

– Обедала, – устало соврала та.

Сказать, что была у первого заместителя председателя банка, означало вызвать бурю вселенского масштаба и нудную лекцию на тему, что она должна делать, а что делать ей категорически запрещено. Она понимала, что директор все равно узнает, и ее вранье только на короткое время отсрочит экзекуцию. Верочка, конечно, растрезвонит по банку, но это будет потом, а сейчас у Сони было только одно желание – вернуться в свой кабинет и заняться делом.

– Но обед ваш длится сорок пять минут, а вас не было больше часа.

Соня пожала плечами:

– Много заказала и медленно ела, – ответила она и стала ждать, что будет дальше.

– Надо есть быстрее, – с нажимом на слово «быстрее», недовольно произнесла начальник. – Я прошу вас успевать обедать в отведенное для этого время.

Последовала пауза. По-видимому, она была сделана, чтобы Соня могла осознать отвратительность своего поступка.

– Я вам делаю замечание. И вы не отвечали, когда я вам звонила на мобильный телефон.

– Я оставила телефон в кабинете, – с трудом сдерживая себя, ответила Соня и, поняв, что допустила ошибку, покорно стала слушать продолжение.

– Сколько можно говорить, чтобы вы всегда и везде ходили с телефоном?

Раздражение Алексеевой зашкаливало, тон был капризный и нравоучительный, и Соня подумала, что если бы это было возможно, ее сейчас поставили бы в угол или лишили десерта. Впрочем, могло произойти и то и другое. Возможно, она это заслужила. Врать нехорошо. Материал все равно придет на заключение через секретариат. Ну, пообщалась она с начальником своего начальника! Если бы Соня не была уверена, что это вызовет истерику, она не стала бы скрывать и все бы сейчас доложила. Но она ответила: