Александр Головин - Золотой запас

– Папочка, так ты …

– Не тарахти…, па-по-чка…, хоть похорони по-человечески. – Повторил, прикрыв глаза, словно наслаждаясь, – па-по-чка, – продолжил. – Рядом с Лизой похорони. – неожиданно твердо приказал. – Рядом с моей Елизаветой похорони! –Видимо, исчерпав силы, с трудом выдавил из себя булькающий кашель. Вспыхнув глазами продолжил, – самое главное…, в коло… – Иван Аронович глубоко вздохнул. Булькая, попытался выдавить из себя, – в коло…, под кры…, тру…, там…, все там, тру…пшш…, – зашипел, выпуская последний воздух с кровяной пеной из себя.

– Папа, где!? – в неистовстве схватив за иссохшие плечи, тряхнул отца Виктор Иванович. – Папочка, что? Ну где…!? Скажи…!

– Преставился, – скрипучий голос вывел безутешного сына из скорбного транса. Вынырнувшая из-за спины наследника старуха сухой рукой провела по лицу Иван Ароновича, прикрыв веками прожигающие душу непутевого наследника остекленевшие глаза покойника. Крестясь проскрипела, – господи, упокой его душу грешную.

Добавив к оговоренной сумме заведующему 150 рублей на венок, Виктор Иванович вышел из заведения. Уединившись под сенью разлапистой березы на щербатой асфальтовой дорожке. Сразу за углом обшарпанного со слезшей местами штукатуркой главного корпуса пансионата, позвонил по сотовом супруге. На его счастье телефон не был занят.

– Иван Аронович помер.

– Ох! Бедненький, ты хоть успел проститься с ним?

– Успел. Сколько дома наличности?

– Штук двадцать в баксах и тысяч сто рублями.

– Срочно иди в банк и сними два «лимона» со счета, лучше три.

– У меня столько нет.

– А куда они делись? Собственно, не важно, займи у своего отца.

– Котик, а ты знаешь, сколько сейчас времени?!

– Да, банк работает до шести, у тебя почти час.

– К чему такая спешка?

– Приеду – все объясню, все, больше говорить не могу.

Отключив телефон, наследник направился к машине, растолкал дремавшего водителя, приказав гнать домой, в силу изменившихся обстоятельств.

2.

По стране во всю грохотала перестройка, ломая привычные устои граждан. Приватизация открывала неограниченные возможности для людей ухватистых. К данной категории причислял себя директор Горторга и полновластный хозяин Горторговской базы, Иван Аронович Цилмасов. Он давно дожидался перемен для реализации далеко идущих планов и дождался следователей.

История началась с обычных посиделок в сауне оздоровительного комплекса, выстроенного Иваном Ароновичем на территории собственной базы. Он, прихватизировал Горторговскую базу при первой возможности вместе со всем еще не разворованным содержимым. По заведенной традиции, как обычно в пятницу, в сауне собрались сливки общества города Эменска. Обсудить дела текущие, отдохнуть от трудов праведных, в том числе, прокурор Иван Саидович.

Инцидент произошел из-за сущей безделицы.

В город почти до центра, клином врезалась сосновая роща, излюбленное место отдыха жителей города. По чьей-то оплошности роще был придан статус заповедника. За сим хозяйством надзирал нелюдимый, безбашенный лесник Егорыч, по слухам друг «Самого» из конторы. Егорыч, по недосмотру, назначенный на доходное место, отнесся к своим обязанностям с неподобающим должности рвением. Даже сломанная ветка грозила виновному серьезными последствиями. Отловленные им более серьезные нарушители подвергались репрессиям, независимо от ранга и должности. Мало того используя непонятные связи он не оставлял виновника своим вниманием. Чтоб уберечь нужных людей, приходилось для него стряпать приказы о наказании. Успокоенный таким образом лесничий, неизменно подшивал их к своим отчетам. Далее отчеты цензурировались на подконтрольном этапе, приказы изымались.

В связи с изменившейся политической ситуацией решили договориться. Проинструктировав, снарядили из мэрии солидного начальника одного из многочисленных отделов. Радушно встреченный Егорычем парламентер был препровожден вникшим в суть вопроса хозяином из заимки таким увесистым пинком, что пролетел все семь ступеней крылечной лестницы дома лесничего до дорожки, не коснувшись ее. Приземлившись на расстоянии не менее метра от крыльца, на свою солидность, парламентер с трудом встал. Потирая ушибленное место ладонями, кряхтя и охая, посетитель собрал разлетевшиеся дензнаки еще не потерявшей своего величия страны. Удалился, неестественно прихрамывая на обе ноги.

В последствии, облеченный властью, незадачливый проситель не высиживал на совещаниях и десяти минут. Брал слово, говорил всегда стоя или удалялся, ссылаясь на чрезмерную загруженность работой. Совещания в собственном кабинете проводил, как правило, расхаживая походкой старого морского волка. широко расставляя ноги, не более пяти минут всегда, по существу. Данное обстоятельство, как ни странно, положительно отразилось на работе всего возглавляемого им отдела.